Германн остановился перед нею, долго смотрел на нее, как бы желая удостовериться в
ужасной истине; наконец вошел в кабинет, ощупал за обоями дверь и стал сходить по темной лестнице, волнуемый странными чувствованиями.
Когда он увидал утром лакея, потом жену, потом дочь, потом доктора, — каждое их движение, каждое их слово подтверждало для него
ужасную истину, открывшуюся ему ночью.
Андрей Павлович молчал либо старался отделываться фразами и вопросами о совсем посторонних предметах, но все это как-то не клеилось, как-то неловко выходило. Он боялся, он просто духом падал пред необходимостью раскрыть старику всю
ужасную истину. «Тот же нож», — думал он. — «Возьми его да и ударь ему прямо в сердце… то же самое будет!»
В этих словах было столько могущества, столько
ужасной истины, что княжна в каком-то очаровании, в каком-то непонятном убеждении, что это ее мать, не показывая ни радости, ни печали, не говоря ни слова, уничтоженная, машинально повлеклась назад во дворец.
Неточные совпадения
Некоторые догадывались об
истине и утверждали, что виновником сего
ужасного бедствия был сам Дубровский, движимый злобой и отчаянием.
— Это еще хуже… Я чувствую в вас какую-то непостижимую для меня и
ужасную перемену… Ну, будьте же откровенны, Нина, будьте такой правдивой, какой я вас еще сегодня считал… Как бы ни была страшна
истина, скажите ее. Лучше уж для вас и для меня сразу кончить…
— Вы про него еще одной вещи не знаете, — сказала она ему, указывая на Пигасова, — он
ужасный ненавистник женщин, беспрестанно нападает на них; пожалуйста, обратите его на путь
истины.
Народ, столпившийся перед монастырем, был из ближней деревни, лежащей под горой; беспрестанно приходили новые помощники, беспрестанно частные возгласы сливались более и более в один общий гул, в один продолжительный, величественный рев, подобный беспрерывному грому в душную летнюю ночь… картина была
ужасная, отвратительная… но взор хладнокровного наблюдателя мог бы ею насытиться вполне; тут он понял бы, что такое народ: камень, висящий на полугоре, который может быть сдвинут усилием ребенка, не несмотря на то сокрушает все, что ни встретит в своем безотчетном стремлении… тут он увидал бы, как мелкие самолюбивые страсти получают вес и силу оттого, что становятся общими; как народ, невежественный и не чувствующий себя, хочет увериться в
истине своей минутной, поддельной власти, угрожая всему, что прежде он уважал или чего боялся, подобно ребенку, который говорит неблагопристойности, желая доказать этим, что он взрослый мужчина!
Николай Иванович (горячо). Вот это-то
ужасное кощунство. Богом дано нам одно священное орудие для познания
истины, одно, что может всех нас соединить воедино. А мы ему-то не верим.