Убийственные тогдашние вагоны третьего класса на Николаевской дороге — с узкими скамейками, где двое могли сидеть, лишь тесно прижавшись друг к другу, где окна для чего-то были сбоку скамеек, начинаясь на уровне скамейки, так что задремлешь — и стекло начинает трещать под
твоим плечом.
Неточные совпадения
— Ну так!.. так!.. Григорий Александрович?.. Так ведь его зовут?.. Мы с
твоим барином были приятели, — прибавил он, ударив дружески по
плечу лакея, так что заставил его пошатнуться…
«Ну, что соседки? Что Татьяна? // Что Ольга резвая
твоя?» // — Налей еще мне полстакана… // Довольно, милый… Вся семья // Здорова; кланяться велели. // Ах, милый, как похорошели // У Ольги
плечи, что за грудь! // Что за душа!.. Когда-нибудь // Заедем к ним; ты их обяжешь; // А то, мой друг, суди ты сам: // Два раза заглянул, а там // Уж к ним и носу не покажешь. // Да вот… какой же я болван! // Ты к ним на той неделе зван. —
— Это — ужасно, Клим! — воскликнула она, оправляя сетку на голове, и черные драконы с рукавов халата всползли на
плечи ее, на щеки. — Подумай: погибает
твоя страна, и мы все должны спасать ее, чтобы спасти себя. Столыпин — честолюбец и глуп. Я видела этого человека, — нет, он — не вождь! И вот, глупый человек учит царя! Царя…
— И потом еще картина: сверху простерты две узловатые руки зеленого цвета с красными ногтями, на одной — шесть пальцев, на другой — семь. Внизу пред ними, на коленях, маленький человечек снял с
плеч своих огромную, больше его тела, двуличную голову и тонкими, длинными ручками подает ее этим тринадцати пальцам. Художник объяснил, что картина названа: «В руки
твои предаю дух мой». А руки принадлежат дьяволу, имя ему Разум, и это он убил бога.
Утешься, добрая мать:
твой сын вырос на русской почве — не в будничной толпе, с бюргерскими коровьими рогами, с руками, ворочающими жернова. Вблизи была Обломовка: там вечный праздник! Там сбывают с
плеч работу, как иго; там барин не встает с зарей и не ходит по фабрикам около намазанных салом и маслом колес и пружин.