Неточные совпадения
Шары поминутно летали у меня через борт; я горячился, бранил маркера, который считал
бог ведает как, час от часу умножал игру, словом — вел себя как мальчишка, вырвавшийся на
волю.
Его хладнокровие ободрило меня. Я уж решился, предав себя божией
воле, ночевать посреди степи, как вдруг дорожный сел проворно на облучок и сказал ямщику: «Ну, слава
богу, жило недалеко; сворачивай вправо да поезжай».
— Как я могу тебе в этом обещаться? — отвечал я. — Сам знаешь, не моя
воля: велят идти против тебя — пойду, делать нечего. Ты теперь сам начальник; сам требуешь повиновения от своих. На что это будет похоже, если я от службы откажусь, когда служба моя понадобится? Голова моя в твоей власти: отпустишь меня — спасибо; казнишь —
бог тебе судья; а я сказал тебе правду.
Самозванец несколько задумался и сказал вполголоса: «
Бог весть. Улица моя тесна;
воли мне мало. Ребята мои умничают. Они воры. Мне должно держать ухо востро; при первой неудаче они свою шею выкупят моею головою».
Дерзновение творчества было для меня выполнением
воли Бога, но воли не открытой, а сокрытой, оно менее всего направлено против Бога.
Всю жизнь у этого гордого, полного страстей, важного барина, настоящего гранд-сеньора, была память о смерти, и все время он хотел смириться перед
волей Бога.
Унижение и падение церкви и есть унижение и падение человеческой активности, отвращение воли человеческой от
воли Бога, безбожный отказ человека нести возложенное Богом бремя свободы.
Чистота, полная преданность
воле Бога и горячность этой девушки поразили старца. Он давно уже хотел отречься от мира, но монастырь требовал от него его деятельности. Эта деятельность давала средства монастырю. И он соглашался, хотя смутно чувствовал всю неправду своего положения. Его делали святым, чудотворцем, а он был слабый, увлеченный успехом человек. И открывшаяся ему душа этой девушки открыла ему и его душу. И он увидал, как он был далек от того, чем хотел быть и к чему влекло его его сердце.
Неточные совпадения
Мужик я пьяный, ветреный, // В амбаре крысы с голоду // Подохли, дом пустехонек, // А не взял бы, свидетель
Бог, // Я за такую каторгу // И тысячи рублей, // Когда б не знал доподлинно, // Что я перед последышем // Стою… что он куражится // По
воле по моей…»
— А затем он сам себя, своею
волею ограничит. Он — трус, человек, он — жадный. Он — умный, потому что трус, именно поэтому. Позвольте ему испугаться самого себя. Разрешите это, и вы получите превосходнейших, кротких людей, дельных людей, которые немедленно сократят, свяжут сами себя и друг друга и предадут… и предадутся
богу благоденственного и мирного жития…
— «И хлопочи об наследстве по дедушке Василье, улещай его всяко, обласкивай покуда он жив и следи чтобы Сашка не украла чего. Дети оба поумирали на то скажу не наша
воля,
бог дал,
бог взял, а ты первое дело сохраняй мельницу и обязательно поправь крылья к осени да не дранкой, а холстом. Пленику не потакай, коли он попал, так пусть работает сукин сын коли черт его толкнул против нас». Вот! — сказал Пыльников, снова взмахнув книжкой.
Она только молила
Бога, чтоб он продлил веку Илье Ильичу и чтоб избавил его от всякой «скорби, гнева и нужды», а себя, детей своих и весь дом предавала на
волю Божию.
Если приказчик приносил ему две тысячи, спрятав третью в карман, и со слезами ссылался на град, засухи, неурожай, старик Обломов крестился и тоже со слезами приговаривал: «
Воля Божья; с
Богом спорить не станешь! Надо благодарить Господа и за то, что есть».