Неточные совпадения
Поневоле пойдешь в трактир и станешь играть на биллиарде;
а для
того надобно уметь играть!» Я совершенно был убежден и с большим прилежанием принялся за учение.
Я согласился и на
то,
а Зурин велел подать пуншу и уговорил меня попробовать, повторяя, что к службе надобно мне привыкать;
а без пуншу, что и служба!
Я подумал, что если в сию решительную минуту не переспорю упрямого старика,
то уж в последствии времени трудно мне будет освободиться от его опеки, и, взглянув на него гордо, сказал: «Я твой господин,
а ты мой слуга. Деньги мои. Я их проиграл, потому что так мне вздумалось.
А тебе советую не умничать и делать
то, что тебе приказывают».
— Это, старинушка, уж не твоя печаль, — сказал мой бродяга, — пропью ли я, или нет. Его благородие мне жалует шубу со своего плеча: его на
то барская воля,
а твое холопье дело не спорить и слушаться.
— Смела ли Маша? — отвечала ее мать. — Нет, Маша трусиха. До сих пор не может слышать выстрела из ружья: так и затрепещется.
А как
тому два года Иван Кузмич выдумал в мои именины палить из нашей пушки, так она, моя голубушка, чуть со страха на
тот свет не отправилась. С
тех пор уж и не палим из проклятой пушки.
А пуще всего содержите все это в тайне, чтоб в крепости никто не мог о
том узнать преждевременно.
Он нимало не смутился и бодро отвечал своей любопытной сожительнице: «
А слышь ты, матушка, бабы наши вздумали печи топить соломою;
а как от
того может произойти несчастие,
то я и отдал строгий приказ впредь соломою бабам печей не топить,
а топить хворостом и валежником».
А как сказала я про больную племянницу, так он, веришь ли, так взглянул на меня, как бы ножом насквозь; однако не выдал, спасибо ему и за
то.
— Как, батюшка? Ты и позабыл
того пьяницу, который выманил у тебя тулуп на постоялом дворе? Заячий тулупчик совсем новешенький,
а он, бестия, его так и распорол, напяливая на себя!
Он часто обращался к человеку лет пятидесяти, называя его
то графом,
то Тимофеичем,
а иногда величая его дядюшкою.
Еще первый мой товарищ темная ночь,
А второй мой товарищ булатный нож,
А как третий-то товарищ,
то мой добрый конь,
А четвертый мой товарищ,
то тугой лук,
Что рассыльщики мои,
то калены стрелы.
Пугачев взглянул на меня быстро. «Так ты не веришь, — сказал он, — чтоб я был государь Петр Федорович? Ну, добро.
А разве нет удачи удалому? Разве в старину Гришка Отрепьев не царствовал? Думай про меня что хочешь,
а от меня не отставай. Какое тебе дело до иного-прочего? Кто ни поп,
тот батька. Послужи мне верой и правдою, и я тебя пожалую и в фельдмаршалы и в князья. Как ты думаешь?».
— Благодари от меня
того, кто тебя прислал;
а растерянную полтину постарайся подобрать на возвратном пути и возьми себе на водку».
Я надел тулуп и сел верхом, посадив за собою Савельича. «Вот видишь ли, сударь, — сказал старик, — что я недаром подал мошеннику челобитье: вору-то стало совестно, хоть башкирская долговязая кляча да овчинный тулуп не стоят и половины
того, что они, мошенники, у нас украли, и
того, что ты ему сам изволил пожаловать; да все же пригодится,
а с лихой собаки хоть шерсти клок».
— Взять терпение! — вскричал я вне себя. —
А он между
тем женится на Марье Ивановне!..
— О! — возразил генерал. — Это еще не беда: лучше ей быть покамест женою Швабрина: он теперь может оказать ей протекцию;
а когда его расстреляем, тогда, бог даст, сыщутся ей и женишки. Миленькие вдовушки в девках не сидят;
то есть, хотел я сказать, что вдовушка скорее найдет себе мужа, нежели девица.
— Что ты это, сударь? — прервал меня Савельич. — Чтоб я тебя пустил одного! Да этого и во сне не проси. Коли ты уж решился ехать,
то я хоть пешком да пойду за тобой,
а тебя не покину. Чтоб я стал без тебя сидеть за каменной стеною! Да разве я с ума сошел? Воля твоя, сударь,
а я от тебя не отстану.
— Ты видишь, — подхватил старичок, — что он тебя в глаза обманывает. Все беглецы согласно показывают, что в Оренбурге голод и мор, что там едят мертвечину, и
то за честь;
а его милость уверяет, что всего вдоволь. Коли ты Швабрина хочешь повесить,
то уж на
той же виселице повесь и этого молодца, чтоб никому не было завидно.
Уловка моя удалась. Пугачев развеселился. «Долг платежом красен, — сказал он, мигая и прищуриваясь. — Расскажи-ка мне теперь, какое тебе дело до
той девушки, которую Швабрин обижает? Уж не зазноба ли сердцу молодецкому?
а?»
— Спасибо, государь, спасибо, отец родной! — говорил Савельич усаживаясь. — Дай бог тебе сто лет здравствовать за
то, что меня старика призрил и успокоил. Век за тебя буду бога молить,
а о заячьем тулупе и упоминать уж не стану.
— И ты прав, ей-богу прав! — сказал самозванец. — Ты видел, что мои ребята смотрели на тебя косо;
а старик и сегодня настаивал на
том, что ты шпион и что надобно тебя пытать и повесить; но я не согласился, — прибавил он, понизив голос, чтоб Савельич и татарин не могли его услышать, — помня твой стакан вина и заячий тулуп. Ты видишь, что я не такой еще кровопийца, как говорит обо мне ваша братья.
— С Федор Федоровичем?
А как же нет? С вашими енаралами ведь я же управляюсь;
а они его бивали. Доселе оружие мое было счастливо. Дай срок,
то ли еще будет, как пойду на Москву.
— Слушай, — продолжал я, видя его доброе расположение. — Как тебя назвать не знаю, да и знать не хочу… Но бог видит, что жизнию моей рад бы я заплатить тебе за
то, что ты для меня сделал. Только не требуй
того, что противно чести моей и христианской совести. Ты мой благодетель. Доверши как начал: отпусти меня с бедною сиротою, куда нам бог путь укажет.
А мы, где бы ты ни был и что бы с тобою ни случилось, каждый день будем бога молить о спасении грешной твоей души…
А между
тем говорила без умолку.
Наконец Зурин получил известие о поимке самозванца,
а вместе с
тем и повеление остановиться.
Марья Ивановна принята была моими родителями с
тем искренним радушием, которое отличало людей старого века. Они видели благодать божию в
том, что имели случай приютить и обласкать бедную сироту. Вскоре они к ней искренно привязались, потому что нельзя было ее узнать и не полюбить. Моя любовь уже не казалась батюшке пустою блажью;
а матушка только
того и желала, чтоб ее Петруша женился на милой капитанской дочке.