Цитаты со словом «наметь»
— Время ненадежно: ветер слегка подымается; вишь, как он
сметает порошу.
«
Смею спросить, — сказал он, — вы в каком полку изволили служить?» Я удовлетворил его любопытству.
«А
смею спросить, — продолжал он, — зачем изволили вы перейти из гвардии в гарнизон?» Я отвечал, что такова была воля начальства.
— Не
поместить ли его благородие к Ивану Полежаеву?» — «Врешь, Максимыч, — сказала капитанша, — у Полежаева и так тесно; он же мне кум и помнит, что мы его начальники.
— Василиса Егоровна прехрабрая дама, —
заметил важно Швабрин. — Иван Кузмич может это засвидетельствовать.
— А Марья Ивановна? — спросил я, — так же ли
смела, как и вы?
—
Смела ли Маша? — отвечала ее мать. — Нет, Маша трусиха. До сих пор не может слышать выстрела из ружья: так и затрепещется. А как тому два года Иван Кузмич выдумал в мои именины палить из нашей пушки, так она, моя голубушка, чуть со страха на тот свет не отправилась. С тех пор уж и не палим из проклятой пушки.
Как это вас бог принес? по какому делу,
смею спросить?» Я в коротких словах объяснил ему, что я поссорился с Алексеем Иванычем, а его, Ивана Игнатьича, прошу быть моим секундантом.
— Помилуйте, Петр Андреич! Что это вы затеяли! Вы с Алексеем Иванычем побранились? Велика беда! Брань на вороту не виснет. Он вас побранил, а вы его выругайте; он вас в рыло, а вы его в ухо, в другое, в третье — и разойдитесь; а мы вас уж помирим. А то: доброе ли дело заколоть своего ближнего,
смею спросить? И добро б уж закололи вы его: бог с ним, с Алексеем Иванычем; я и сам до него не охотник. Ну, а если он вас просверлит? На что это будет похоже? Кто будет в дураках, смею спросить?
Рассуждения благоразумного поручика не поколебали меня. Я остался при своем намерении. «Как вам угодно, — сказал Иван Игнатьич, — делайте, как разумеете. Да зачем же мне тут быть свидетелем? К какой стати? Люди дерутся, что за невидальщина,
смею спросить? Слава богу, ходил я под шведа и под турку: всего насмотрелся».
Иван Игнатьич,
заметив во мне знаки неудовольствия и вспомня свое обещание, смутился и не знал, что отвечать. Швабрин подоспел ему на помощь.
Бесстыдство Швабрина чуть меня не взбесило; но никто, кроме меня, не понял грубых его обиняков; по крайней мере никто не обратил на них внимания. От песенок разговор обратился к стихотворцам, и комендант
заметил, что все они люди беспутные и горькие пьяницы, и дружески советовал мне оставить стихотворство, как дело службе противное и ни к чему доброму не доводящее.
«При всем моем уважении к вам, — сказал он ей хладнокровно, — не могу не
заметить, что напрасно вы изволите беспокоиться, подвергая нас вашему суду.
Сейчас рассади их по разным углам на хлеб да на воду, чтоб у них дурь-то прошла; да пусть отец Герасим наложит на них эпитимию, [Эпитимия — церковное наказание.] чтоб
молили у бога прощения да каялись перед людьми».
Слова Марьи Ивановны открыли мне глаза и объяснили мне многое. Я понял упорное злоречие, которым Швабрин ее преследовал. Вероятно,
замечал он нашу взаимную склонность и старался отвлечь нас друг от друга. Слова, подавшие повод к нашей ссоре, показались мне еще более гнусными, когда, вместо грубой и непристойной насмешки, увидел я в них обдуманную клевету. Желание наказать дерзкого злоязычника сделалось во мне еще сильнее, и я с нетерпением стал ожидать удобного случая.
Вскоре я выздоровел и мог перебраться на мою квартиру. С нетерпением ожидал я ответа на посланное письмо, не
смея надеяться и стараясь заглушить печальные предчувствия. С Василисой Егоровной и с ее мужем я еще не объяснялся; но предложение мое не должно было их удивить. Ни я, ни Марья Ивановна не старались скрывать от них свои чувства, и мы заранее были уж уверены в их согласии.
Со Швабриным встречался редко и неохотно, тем более что
замечал в нем скрытую к себе неприязнь, что и утверждало меня в моих подозрениях.
Тут Иван Игнатьич
заметил, что проговорился, и закусил язык. Но уже было поздно. Василиса Егоровна принудила его во всем признаться, дав ему слово не рассказывать о том никому.
— Каков мошенник! — воскликнула комендантша. — Что
смеет еще нам предлагать! Выдти к нему навстречу и положить к ногам его знамена! Ах он собачий сын! Да разве не знает он, что мы уже сорок лет в службе и всего, слава богу, насмотрелись? Неужто нашлись такие командиры, которые послушались разбойника?
— Видно, он в самом деле силен, —
заметил Швабрин.
— Нет, Василиса Егоровна, — продолжал комендант,
замечая, что слова его подействовали, может быть, в первый раз в его жизни. — Маше здесь оставаться не гоже. Отправим ее в Оренбург к ее крестной матери: там и войска и пушек довольно, и стена каменная. Да и тебе советовал бы с нею туда же отправиться; даром что ты старуха, а посмотри, что с тобою будет, коли возьмут фортецию приступом.
Люди, разъезжающие в степи,
заметя движение в крепости, съехались в кучку и стали между собою толковать.
Пугачев грозно взглянул на старика и сказал ему: «Как ты
смел противиться мне, своему государю?» Комендант, изнемогая от раны, собрал последние силы и отвечал твердым голосом: «Ты мне не государь, ты вор и самозванец, слышь ты!» Пугачев мрачно нахмурился и махнул белым платком.
Я глядел
смело на Пугачева, готовясь повторить ответ великодушных моих товарищей.
Я стал читать про себя молитву, принося богу искреннее раскаяние во всех моих прегрешениях и
моля его о спасении всех близких моему сердцу.
Один из старшин подал ему мешок с медными деньгами, и он стал их
метать пригоршнями.
Он хотел было пуститься опять в объяснения, но Пугачев его прервал: «Как ты
смел лезть ко мне с такими пустяками? — вскричал он, выхватя бумагу из рук секретаря и бросив ее в лицо Савельичу.
Да ты должен, старый хрыч, вечно бога
молить за меня да за моих ребят за то, что ты и с барином-то своим не висите здесь вместе с моими ослушниками…
— «Очень благодарен, ваше благородие, — отвечал он, поворачивая свою лошадь, — вечно за вас буду бога
молить».
«Ай, ай, ай! —
заметил генерал.
— Но, государи мои, — продолжал он, выпустив, вместе с глубоким вздохом, густую струю табачного дыму, — я не
смею взять на себя столь великую ответственность, когда дело идет о безопасности вверенных мне провинций ее императорским величеством, всемилостивейшей моею государыней. Итак, я соглашаюсь с большинством голосов, которое решило, что всего благоразумнее и безопаснее внутри города ожидать осады, а нападения неприятеля силой артиллерии и (буде окажется возможным) вылазками — отражать.
На улице я встретил множество народу; но никто в темноте нас не
заметил и не узнал во мне оренбургского офицера.
«Говори
смело при них, — сказал мне Пугачев, — от них я ничего не таю».
Глаза у Пугачева засверкали. «Кто из моих людей
смеет обижать сироту? — закричал он. — Будь он семи пядень во лбу, а от суда моего не уйдет. Говори: кто виноватый?»
Логика старого злодея мне показалась довольно убедительною. Мороз пробежал по всему моему телу при мысли, в чьих руках я находился. Пугачев
заметил мое смущение. «Ась, ваше благородие? — сказал он мне подмигивая. — Фельдмаршал мой, кажется, говорит дело. Как ты думаешь?»
— Спасибо, государь, спасибо, отец родной! — говорил Савельич усаживаясь. — Дай бог тебе сто лет здравствовать за то, что меня старика призрил и успокоил. Век за тебя буду бога
молить, а о заячьем тулупе и упоминать уж не стану.
Пугачев взглянул грозно на Швабрина: «И ты
смел меня обманывать! — сказал он ему. — Знаешь ли, бездельник, чего ты достоин?»
Марья Ивановна быстро взглянула на него и догадалась, что перед нею убийца ее родителей. Она закрыла лицо обеими руками и упала без чувств. Я кинулся к ней, но в эту минуту очень
смело в комнату втерлась моя старинная знакомая Палаша и стала ухаживать за своею барышнею. Пугачев вышел из светлицы, и мы трое сошли в гостиную.
— Ты мне этого не сказал, —
заметил Пугачев, у коего лицо омрачилось.
— Слушай, — продолжал я, видя его доброе расположение. — Как тебя назвать не знаю, да и знать не хочу… Но бог видит, что жизнию моей рад бы я заплатить тебе за то, что ты для меня сделал. Только не требуй того, что противно чести моей и христианской совести. Ты мой благодетель. Доверши как начал: отпусти меня с бедною сиротою, куда нам бог путь укажет. А мы, где бы ты ни был и что бы с тобою ни случилось, каждый день будем бога
молить о спасении грешной твоей души…
Я бросился на крыльцо. Караульные не думали меня удерживать, и я прямо вбежал в комнату, где человек шесть гусарских офицеров играли в банк. [Банк — карточная азартная игра.] Майор
метал. Каково было мое изумление, когда, взглянув на него, узнал я Ивана Ивановича Зурина, некогда обыгравшего меня в симбирском трактире!
Стыд и срам нашему роду!..» Испуганная его отчаянием матушка не
смела при нем плакать и старалась возвратить ему бодрость, говоря о неверности молвы, о шаткости людского мнения.
Марья Ивановна, оставшись наедине с матушкою, отчасти объяснила ей свои предположения. Матушка со слезами обняла ее и
молила бога о благополучном конце замышленного дела. Марью Ивановну снарядили, и через несколько дней она отправилась в дорогу с верной Палашей и с верным Савельичем, который, насильственно разлученный со мною, утешался по крайней мере мыслию, что служит нареченной моей невесте.
Цитаты из русской классики со словом «наметь»
Синонимы к слову «наметь»
Предложения со словом «наметить»
- Затем я попыталась наметить пути поиска гармонии между потребностями ребёнка и родителей.
- Мальчик старался сосредоточиться и мысленно наметить план действий.
- Он уже наметил точку удара – меж двух крысиных лопаток. Но что-то мешало сделать последний взмах.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «наметить»
Дополнительно