Неточные совпадения
Когда соберется довольно много народа, то
атаман выходит к оному из избы на крыльцо с серебряною позолоченною булавою; за ним с жезлами в
руках есаулы, которые тотчас идут в средину собрания, кладут жезлы и шапки на землю, читают молитву и кланяются сперва
атаману, а потом на все стороны окружающим их казакам.
После того берут они жезлы и шапки опять в
руки, подходят к
атаману, принимая от него приказания, возвращаются к народу и громко приветствуют оный сими словами: «Помолчите,
атаманы молодцы и все великое войско яицкое!» А наконец, объявив дело, для которого созвано собрание, вопрошают: «Любо ль,
атаманы молодцы?» Тогда со всех сторон или кричат: «любо», или подымаются ропот и крики: «не любо».
Веревка с необычайной быстротой вновь побежала из ловких
рук атамана, но вдруг лодку дернуло, и Ваня с глухим стоном выругался: медный крючок с размаха вонзился ему в мякоть ладони под мизинцем и засел там во всю глубину извива.
Из них Иван Кольцо был осужден на смерть самим царем Иоанном IV, но счастливо избегал поимки. Он был правою
рукой атамана Ермака Тимофеевича, его закадычным другом, делившим с ним и труды и опасности разбойничьей жизни.
Неточные совпадения
— Простите меня, ради Христа, атаманы-молодцы! — говорил он, кланяясь миру в ноги, — оставляю я мою дурость на веки вечные, и сам вам тоё мою дурость с
рук на
руки сдам! только не наругайтесь вы над нею, ради Христа, а проводите честь честью к стрельцам в слободу!
Начали первые
атаманы и, поведши
рукою седые усы свои, поцеловались навкрест и потом взялись за
руки и крепко держали
руки.
Все было на
руках у куренного
атамана, который за это обыкновенно носил название батька.
Остап тут же, у его же седла, отвязал шелковый шнур, который возил с собою хорунжий для вязания пленных, и его же шнуром связал его по
рукам в по ногам, прицепил конец веревки к седлу и поволок его через поле, сзывая громко всех козаков Уманского куреня, чтобы шли отдать последнюю честь
атаману.
Кто проснулся связанный во вражьих
руках, кто, и совсем не просыпаясь, сонный перешел в сырую землю, и сам
атаман Хлиб, без шаровар и верхнего убранства, очутился в ляшском стану.