Блеснет заутра луч денницы
И заиграет яркий день;
А я, быть может, я гробницы
Сойду в таинственную сень,
И память юного поэта
Поглотит медленная Лета,
Забудет мир меня; но ты
Придешь ли, дева красоты,
Слезу пролить над ранней урной
И думать: он меня любил,
Он мне единой посвятил
Рассвет
печальный жизни бурной!..
Сердечный друг, желанный друг,
Приди, приди: я твой супруг...
Неточные совпадения
Когда бы
жизнь домашним кругом
Я ограничить захотел;
Когда б мне быть отцом, супругом
Приятный жребий повелел;
Когда б семейственной картиной
Пленился я хоть миг единой, —
То, верно б, кроме вас одной,
Невесты не искал иной.
Скажу без блесток мадригальных:
Нашед мой прежний идеал,
Я, верно б, вас одну избрал
В подруги дней моих
печальных,
Всего прекрасного в залог,
И был бы счастлив… сколько мог!
Питая горьки размышленья,
Среди
печальной их семьи,
Онегин взором сожаленья
Глядит на дымные струи
И мыслит, грустью отуманен:
Зачем я пулей в грудь не ранен?
Зачем не хилый я старик,
Как этот бедный откупщик?
Зачем, как тульский заседатель,
Я не лежу в параличе?
Зачем не чувствую в плече
Хоть ревматизма? — ах, Создатель!
Я молод,
жизнь во мне крепка;
Чего мне ждать? тоска, тоска!..
Печально существование, в котором жизненный процесс равносилен непрерывающейся невзгоде, но еще
печальнее жизнь, в которой сами живущие как бы не принимают никакого участия.
Матушка моя вела
печальную жизнь: беспрестанно волновалась, ревновала, сердилась — но не в присутствии отца; она очень его боялась, а он держался строго, холодно, отдаленно…
Юлия Матвеевна, бывшая последнее время очень слаба, кончила, наконец, свою
печальную жизнь, и тут неприятнее всего было, что смерть ее ускорилась по милости ее горничной, дуры Агапии, которая напугала Юлию Матвеевну.
Чем темнее становились они пред ним, тем тяжелей было ему дышать от странного чувства, в котором была и тоска о чём-то, и злорадство, и страх от сознания своего одиночества в этой чёрной,
печальной жизни, что крутилась вокруг него бешеным вихрем…
Неточные совпадения
Он окурил упоительным куревом людские очи; он чудно польстил им, сокрыв
печальное в
жизни, показав им прекрасного человека.
Клим впервые видел так близко и в такой массе народ, о котором он с детства столь много слышал споров и читал десятки
печальных повестей о его трудной
жизни.
Вслушиваясь в беседы взрослых о мужьях, женах, о семейной
жизни, Клим подмечал в тоне этих бесед что-то неясное, иногда виноватое, часто — насмешливое, как будто говорилось о
печальных ошибках, о том, чего не следовало делать. И, глядя на мать, он спрашивал себя: будет ли и она говорить так же?
Это полусказочное впечатление тихого, но могучего хоровода осталось у Самгина почти на все время его
жизни в странном городе, построенном на краю бесплодного,
печального поля, которое вдали замкнула синеватая щетина соснового леса — «Савелова грива» и — за невидимой Окой — «Дятловы горы», где, среди зелени садов, прятались домики и церкви Нижнего Новгорода.
Пуще всего он бегал тех бледных,
печальных дев, большею частию с черными глазами, в которых светятся «мучительные дни и неправедные ночи», дев с не ведомыми никому скорбями и радостями, у которых всегда есть что-то вверить, сказать, и когда надо сказать, они вздрагивают, заливаются внезапными слезами, потом вдруг обовьют шею друга руками, долго смотрят в глаза, потом на небо, говорят, что
жизнь их обречена проклятию, и иногда падают в обморок.