— Во владение Кирилу Петровичу! Господь упаси и избави: у него часом и своим плохо приходится, а достанутся чужие, так он с них не только шкурку, да и мясо-то отдерет. Нет, дай бог долго здравствовать Андрею Гавриловичу, а коли уж
бог его приберет, так не надо нам никого, кроме тебя, наш кормилец. Не выдавай ты нас, а мы уж за тебя станем. — При сих словах Антон размахнул кнутом, тряхнул вожжами, и лошади его побежали крупной рысью.
Неточные совпадения
«Мы на свое житье, — сказал
он, — благодаря
бога и барина не жалуемся, а что правда, то правда, иному и дворянину не худо бы променять усадьбу на любую здешнюю конурку.
— А кому же как не
ему и быть у нас господином, — прервала Егоровна. — Напрасно Кирила Петрович и горячится. Не на робкого напал: мой соколик и сам за себя постоит, да и,
бог даст, благодетели
его не оставят. Больно спесив Кирила Петрович! а небось поджал хвост, когда Гришка мой закричал
ему: вон, старый пес! — долой со двора!
— Я пьян? Батюшка Владимир Андреевич,
бог свидетель, ни единой капли во рту не было… да и пойдет ли вино на ум, слыхано ли дело, подьячие задумали нами владеть, подьячие гонят наших господ с барского двора… Эк
они храпят, окаянные; всех бы разом, так и концы в воду.
Поднялся ветер. В одну минуту пламя обхватило весь дом. Красный дым вился над кровлею. Стекла затрещали, сыпались, пылающие бревна стали падать, раздался жалобный вопль и крики: «Горим, помогите, помогите». — «Как не так», — сказал Архип, с злобной улыбкой взирающий на пожар. «Архипушка, — говорила
ему Егоровна, — спаси
их, окаянных,
бог тебя наградит».
—
Бога вы не боитесь: божия тварь погибает, а вы сдуру радуетесь», — и, поставя лестницу на загоревшуюся кровлю,
он полез за кошкою.
Маша смотрела на
него с изумлением и перевела слова
его Кирилу Петровичу. Кирила Петрович ничего не отвечал, велел вытащить медведя и снять с
него шкуру; потом, обратясь к своим людям, сказал: «Каков молодец! не струсил, ей-богу, не струсил». С той минуты
он Дефоржа полюбил и не думал уж
его пробовать.
— Как за что, батюшка Кирила Петрович? а за тяжбу-то покойника Андрея Гавриловича. Не я ли в удовольствие ваше, то есть по совести и по справедливости, показал, что Дубровские владеют Кистеневкой безо всякого на то права, а единственно по снисхождению вашему. И покойник (царство
ему небесное) обещал со мною по-свойски переведаться, а сынок, пожалуй, сдержит слово батюшкино. Доселе
бог миловал. Всего-на-все разграбили у меня один анбар, да того и гляди до усадьбы доберутся.
— Вы все изволите шутить, батюшка Кирила Петрович, — пробормотал с улыбкою Антон Пафнутьич, — а мы, ей-богу, разорились, — и Антон Пафнутьич стал заедать барскую шутку хозяина жирным куском кулебяки. Кирила Петрович оставил
его и обратился к новому исправнику, в первый раз к
нему в гости приехавшему и сидящему на другом конце стола подле учителя.
Вот и послала
ему две тысячи рублей, хоть Дубровский не раз приходил мне в голову, да думаю: город близко, всего семь верст, авось
бог пронесет.
Я угостила
его чем
бог послал, разговорились о том о сем, наконец и о Дубровском.
— «Ну, что ж
он сделал?..» — «
Он возвратил мне деньги и письмо да сказал: ступай себе с
богом, отдай это на почту».
— Как не помнить, — сказал Антон Пафнутьич почесываясь, — очень помню. Так Миша умер. Жаль Миши, ей-богу жаль! какой был забавник! какой умница! эдакого медведя другого не сыщешь. Да зачем мусье убил
его?
— Вот
бог послал свистуна, — говорила она вполголоса, — эк посвистывает, чтоб
он лопнул, окаянный басурман.
—
Бога ты не боишься, Сидорыч, зачем ты не сказал мне того прежде, я бы хоть взглянула на Дубровского, а теперь жди, чтоб
он опять завернул. Бессовестный ты, право, бессовестный!
— Чего любопытно! — сказал Троекуров, — она знакома с
ним:
он целые три недели учил ее музыке, да слава
богу не взял ничего за уроки.
— Ради
бога, не трогайте
его, не смейте
его тронуть, если вы меня любите; я не хочу быть виною какого-нибудь ужаса…
— Соберитесь с всеми силами души, умоляйте отца, бросьтесь к
его ногам: представьте
ему весь ужас будущего, вашу молодость, увядающую близ хилого и развратного старика, решитесь на жестокое объяснение: скажите, что если
он останется неумолим, то… то вы найдете ужасную защиту… скажите, что богатство не доставит вам и одной минуты счастия; роскошь утешает одну бедность, и то с непривычки на одно мгновение; не отставайте от
него, не пугайтесь ни
его гнева, ни угроз, пока останется хоть тень надежды, ради
бога, не отставайте.
«Тут нет никакого сомнения. Она сохранила сношения с проклятым Дубровским. Но ужели и в самом деле она звала
его на помощь? — думал Кирила Петрович, расхаживая по комнате и сердито насвистывая Гром победы. — Может быть, я наконец нашел на
его горячие следы, и
он от нас не увернется. Мы воспользуемся этим случаем. Чу! колокольчик, слава
богу, это исправник».
— Слава
богу, ваше превосходительство, — сказал исправник с видом обрадованным, — где же
он?
— С
богом, — отвечал Кирила Петрович и, взяв со стола образ, — подойди ко мне, Маша, — сказал
он ей тронутым голосом, — благословляю тебя… — Бедная девушка упала
ему в ноги и зарыдала.
Неточные совпадения
Осип (принимая деньги).А покорнейше благодарю, сударь. Дай
бог вам всякого здоровья! бедный человек, помогли
ему.
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович!
Оно хоть и большая честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
«Ах, боже мой!» — думаю себе и так обрадовалась, что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот какое счастие Анне Андреевне!» «Ну, — думаю себе, — слава
богу!» И говорю
ему: «Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! — думаю себе.
Осип. Да так.
Бог с
ними со всеми! Погуляли здесь два денька — ну и довольно. Что с
ними долго связываться? Плюньте на
них! не ровен час, какой-нибудь другой наедет… ей-богу, Иван Александрович! А лошади тут славные — так бы закатили!..