Неточные совпадения
Утро. Большой кабинет. Пред письменным столом
сидит Владимир Иваныч Вуланд, плотный, черноволосый, с щетинистыми бакенбардами мужчина. Он, с
мрачным выражением в глазах, как бы просматривает разложенные пред ним бумаги. Напротив его, на диване,
сидит Вильгельмина Федоровна (жена его), высокая, худая, белокурая немка. Она, тоже с недовольным лицом, вяжет какое-то вязанье.
Все согласились. Краут нарезал бумажки, скатал их и насыпал в фуражку. Капитан шутил и даже решился при этом случае попросить вина у полковника, для храбрости, как он сказал. Дяденко
сидел мрачный, Володя улыбался чему-то, Черновицкий уверял, что непременно ему достанется, Краут был совершенно спокоен.
Мельники говорили о том, что было, и смеялись над Никитой, который свалился в воду и теперь
сидел мрачный и синий от холода и думал о бабе, которую он обнял в темноте чердака и которая дала ему по шее.
Неточные совпадения
Нет,
мрачный; вреда не делаю, а
сижу в углу; иной раз три дня не разговорят.
Юрин начал играть на фисгармонии что-то торжественное и
мрачное. Женщины,
сидя рядом, замолчали. Орехова слушала, благосклонно покачивая головою, оттопырив губы, поглаживая колено. Плотникова, попудрив нос, с минуту посмотрев круглыми глазами птицы в спину музыканта, сказала тихонько:
Недалеко от влюбленной парочки
сидел черный лохматый человек с
мрачным лицом и сердито говорил что-то безбородому посетителю, похожему на скопца.
— Чего не переносить? Я так часто просто рад бывал, когда посадят, — сказал Набатов бодрым голосом, очевидно желая разогнать
мрачное настроение. — То всего боишься: и что сам попадешься, и других запутаешь, и дело испортишь, а как посадят — конец ответственности, отдохнуть можно.
Сиди себе да покуривай.
Только чернозагорелые от солнца крестьяне-мостовщики в лаптях
сидели посередине улиц и хлопали молотками по укладываемым в горячий песок булыжникам, да
мрачные городовые, в небеленых кителях и с оранжевыми шнурками револьверов, уныло переминаясь, стояли посереди улиц, да завешанные с одной стороны от солнца конки, запряженные лошадьми в белых капорах, с торчащими в прорехах ушами, звеня, прокатывались вверх и вниз по улицам.