Томек на Черном континенте

Альфред Шклярский, 1958

Не прошло и года, как Томек Вильмовский вновь отправляется в экспедицию! Юный путешественник в компании своего отца Анджея Вильмовского, зверолова Яна Смуги, боцмана Тадеуша Новицкого и верного пса Динго держит курс на Африку – страну, полную контрастов, где бок о бок со слонами живут пигмеи, самые маленькие люди в мире. На этот раз фирма Гагенбека, которая занимается ловлей диких животных для зоопарков, поставила перед путешественниками весьма непростую задачу – поймать горилл и окапи. А ведь о существовании последних доподлинно неизвестно. На Черном континенте отважных звероловов ждут серьезные испытания. Местные племена совсем не жалуют чужаков, да и загадочные джунгли таят в себе много опасностей: ядовитые змеи, свирепые львы, коварные крокодилы… Стоит только зазеваться – и поминай как звали. Но храброму Томеку все нипочем, ведь захватывающие приключения стоят того, чтобы рисковать! На историях о бесстрашном Томеке Вильмовском, вышедших из-под пера польского писателя Альфреда Шклярского, выросло не одно поколение юных любителей книг. Перед вами второй роман из этого цикла – «Томек на Черном континенте», перевод которого был заново выверен и дополнен интересными и познавательными научно-популярными справками. Замечательные иллюстрации к книге создал художник Владимир Канивец. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

VI

Охота на львов

Поскольку шаман согласился, скажи мне, белый кирангози, сколько тебе надо воинов? — спросил Кисумо.

— Довольно пятерых. Мы хотели бы взять с собой Месхерию, Мумо, Инуши, Секелета и Мамбо, — предложил Хантер.

— Ого! Ты выбрал самых лучших! Что же я без них сделаю, если на нас нападут нанди? — возразил Кисумо. — Ведь ваша охота будет длиться очень долго.

— Мы высказали наши пожелания, теперь твоя очередь, великий вождь, сказать, что ты требуешь от нас. Мы привезли тебе прекрасные подарки, — искушал вождя Хантер.

Начался долгий торг. В конце концов было решено, что Кисумо получит по десять метров хлопчатобумажной ткани и ситца, двадцать связок стеклянных бус и десять метров медной проволоки. Шаман потребовал себе новое одеяло, десять метров ситца, десять связок стеклянных бус и охотничий нож. После оживленного совещания поставили свои условия и воины, принимающие участие в экспедиции. Каждый из них должен был получить месячное вознаграждение, состоявшее из десяти метров ситца, пяти метров хлопчатобумажной ткани, восьми связок стеклянных бус, метра латунной и метра медной проволоки; сверх того они должны были стать владельцами оружия и одеял, полученных от экспедиции.

В заключение Кисумо попросил охотников, чтобы перед уходом они устроили совместно с его воинами охоту на львов, постоянно угрожавших скоту. Вильмовский принял это условие. Кроме того, он купил у вождя трех быков и несколько куриц для прощального пира.

Сразу же после окончания переговоров в деревне масаи началась лихорадочная подготовка к охоте. Наши путешественники раздали воинам, согласившимся принять участие в экспедиции, товары в качестве аванса и вручили их женам в подарок цветные саме-саме. Женщины с охотой принялись готовить яства для предстоящего пира. Вскоре огромные куски говядины варились в больших котлах, висевших над кострами. Мужчины готовили оружие, точили длинные ножи и железные наконечники копий.

Кисумо отвел белым гостям отдельную хижину, но Вильмовский, опасаясь клещей, кишевших в негритянских хижинах, предпочел поселиться с товарищами в палатке.

С наступлением темноты в деревне раздались звуки барабанов. В кострах ярко горел хворост, подбрасываемый детьми. Все члены племени собрались на обширную площадь, находившуюся в центре деревни. Там были выставлены котлы с вареным мясом и рыбой, стояли тыквы, наполненные холодным молоком и пивом. Среди масаи царило всеобщее веселье. Даже жены воинов, согласившихся участвовать в экспедиции, были в прекрасном настроении и хлопали в ладоши под громкие звуки барабанов.

Вскоре на площади появился вождь Кисумо в сопровождении старейшин племени. Он был одет в новую просторную одежду красного цвета, в которой, словно кровавые огоньки, отражалось сияние горящих костров. Блестели смазанные жиром волосы, сплетенные в тонкие косички, искусно уложенные на голове. Лицо вождя было обильно раскрашено красной глиной. Его плечи покрывала великолепная мягкая шкура, а в руках он держал копье с блестящим наконечником. Кисумо уселся на львиную шкуру, рядом с ним присел, тоже празднично одетый, шаман. У него на голове торчал высокий венок, сплетенный из разноцветных птичьих перьев. Спину и грудь шамана украшали пучки пушистых звериных хвостов, лицо было раскрашено еще ярче, чем у вождя, а в левом ухе торчал подаренный Томеком стеклянный шар. Все негры натерли свои тела жиром и были полностью вооружены.

Вождь пригласил наших путешественников сесть рядом с ним на распростертые на земле шкуры. Вереница женщин, позванивая браслетами и ожерельями, поставила перед пирующими тыквы, наполненные молоком и пивом, и положила на банановых листьях куски вареного мяса. Шум и веселье росли по мере того, как опустошались жбаны, наполненные крепким пивом. Непрерывно гудели барабаны. Воины окружили самый большой костер. Сначала они двигались медленно, потрясая копьями в такт монотонной песне. Потом к ним присоединились женщины, ритмично хлопающие в ладоши. Постепенно мелодия песни стала звучать сильнее, темп ее убыстрялся, ноги танцующих все крепче ударяли о землю, вздымая облака пыли. Силуэты воинов, освещенные блеском горящих костров, отбрасывали фантастические тени. Постепенно танец захватывал всех обитателей деревни; даже мрачный Кисумо стал ударять ладонями по коленям, раскачиваясь вперед и назад в такт мелодии. Наконец и шаман встал со своего места. Делая змеиные движения, он втиснулся в круг танцующих воинов. Они расступились, давая ему место в центре круга. Шаман начал танец войны. Теперь мужчины и женщины стали выбивать такт руками и петь крикливыми, высокими голосами. Барабаны гремели все громче и быстрее, а старый шаман в вихре разноцветных перьев на голове кружился вокруг костра, как волчок. Путешественники с любопытством наблюдали за танцами. Интерес проявлял даже Динго.

— Ну и ну, браток, кто бы мог ожидать, что твой старший коллега по специальности умеет так извиваться, — по-польски сказал боцман Новицкий. — Угощение ничего себе, только почему эти женщины так некрасивы? А головы у них бриты, по-видимому, для того, чтобы меньше было хлопот с мытьем и прической.

— Это у них такая мода, боцман, — со смехом ответил Смуга.

— Черт их возьми с такой модой, — с презрением сказал тот.

А тем временем восторг танцующих негров достиг предела. Теперь все танцоры образовали круг, в центре которого плясал шаман. Барабаны гремели в сумасшедшем ритме, высокие голоса певцов перешли в крик. Вдруг старик, покружившись несколько раз, прошелся вокруг костра, прорвал круг танцоров и остановился рядом с Томеком. Барабаны умолкли. Туземцы прекратили пение. Негры, потрясая копьями, тесным полукругом стояли за спиной великого шамана. Кисумо насупил брови.

Смуга прикрыл веки, чтобы блеск огня не мешал ему видеть; правая его рука медленно опустилась на рукоятку пистолета. Боцман вложил руку в карман, Хантер вскочил на ноги и, выпрямившись, прислонился спиной к дереву. Один только Вильмовский не тронулся с места; он смотрел шаману прямо в глаза, в которых таились отзвуки дикого подъема, вызванного танцем войны.

Вдруг шаман кинул на землю деревянный жезл, увенчанный пучком из хвостов антилоп гну, вслед за этим он сбросил венок из перьев и накидку из хвостов. Обнаженный до пояса, он достал изо рта медную монету и на глазах всего племени, а также изумленных путешественников безошибочно и быстро повторил фокус Томека с монетой. Когда он вынул монету из уха боцмана Новицкого, черные зрители закричали от восторга. На лице шамана отразилось удовлетворение. Ведь в этот момент он восстановил всю свою колдовскую славу. Шаман спокойно надел на голову венок из перьев, набросил на плечи накидку из пушистых хвостов и поднял с земли свой жезл.

Он наклонился к Вильмовскому и, с трудом подбирая английские слова, медленно сказал:

— Бана макуба, у тебя умный сын. Он есть великий шаман. Масаи слушать тебя и его, как меня!

Шаман приподнял жезл и вручил его Томеку. Опять заговорили барабаны. Негры начали новый танец.

— Ах, черт возьми, я был уверен, что начнется новый спор, — вздохнул Хантер, утирая со лба пот.

— Да, с нами могло быть совсем плохо, — признал Вильмовский. — Мы не справились бы с таким числом воинов, будучи окружены ими на открытом месте.

— Как только Смуга схватился за рукоятку своей пушки, то и я сунул руку в карман. Поверьте мне на слово, эта сухая мумия не успела бы дотронуться до нашего Томека, — добавил боцман, и никто из путешественников не сомневался, что это была не пустая угроза.

— Я все время ждал, у кого шаман найдет монету, — беззаботно вмешался Томек. — Я сразу же подумал, что на его месте обязательно выбрал бы боцмана, который сидел мрачный, как грозовая туча. Оказалось, я был прав, шаман выбрал именно его.

Охотники посмотрели друг на друга с удивлением. Хорошее настроение мальчика было доказательством того, что в этот трудный момент он совершенно не думал об опасности или не сознавал ее.

— Не говори, браток! Неужели ты и впрямь не испытывал и тени страха? — с удивлением спросил боцман.

— Чего же мне было бояться? Ведь я сам научил шамана фокусу с монетой. Он мне тоже по секрету сказал у себя в хижине, что во время военного танца повторит этот фокус при всех зрителях деревни. Это был сюрприз.

— Пропади он пропадом, твой коллега с его сюрпризами, — сердито сказал боцман. — Надо было нам об этом сказать раньше!

— Возможно, вы правы, но тогда не было бы так интересно…

Томек не закончил фразу, потому что боцман пробурчал сквозь зубы:

— Счастье твое, что я тебе не отец и мне не надо соображать, следует тебе всыпать или нет!

— Нечего сердиться, боцман, — примирительно сказал Смуга и улыбнулся. — У нас, наверное, был очень мрачный вид, и я не удивляюсь Томеку, что, наблюдая за нами, он очень потешался.

— Не стоило тебе учить шамана этому детскому фокусу с монетой. Он использует его для обмана легковерных и суеверных негров, — обратился Вильмовский к сыну.

— Не бойся, папа! Чтобы предотвратить такую возможность, я обещал Кисумо, что расскажу ему о «тайне» исчезновения монеты, — рассмеялся Томек.

— Вот ловкач! Ну, шут с тобой, я уже не сержусь на тебя, — сменил гнев на милость Новицкий. — Знаешь что, браток? Мне пришла в голову отличная идея! Во время экспедиции мы научим фокусу с монетой всех масаи.

— Это и в самом деле превосходная мысль, — согласился Томек и сразу же придвинулся к боцману, чтобы обсудить это дело.

Оба приятеля стали вести оживленную беседу. Игры, танцы и пение продолжались. Путешественники лишь поздней ночью вернулись в свои палатки.

Томек проснулся ранним утром. С удивлением он слушал глухие звуки тамтамов.

«Неужели они еще не закончили пира?» — подумал он.

Взглянул на стоявшую рядом койку отца. Она уже была прибрана. Томек выскочил из-под москитьеры, оделся и выбежал из палатки. Смуга и Хантер седлали лошадей, а боцман Новицкий готовил на складном столике завтрак.

— Скажите, боцман, почему все еще гремят тамтамы? Где папа? — спросил Томек, подбегая к моряку, насвистывающему какую-то мелодию.

— Значит, коллега не чувствует нюхом, что происходит? А я думал, такие хитрые колдуны, как ты, все знают. Так вот, браток, мы сейчас отправляемся на львов. Масаи тамтамами сзывают всех своих на охоту. Они готовы мертвого поднять из могилы своим шумом. А твой уважаемый папаша пошел к Кисумо согласовать подробности охоты, смекаешь?

— Я понимаю, но почему вы меня не разбудили раньше?

— А зачем такого малыша, как ты, поднимать с постели на рассвете? Штанишки у тебя короткие, пуговиц мало, ты и без того в последний момент успеешь одеться.

— Ах, вы снова смеетесь над моим возрастом, — возмутился Томек.

Новицкий весело расхохотался, потрепал мальчика по плечу и примирительно ответил:

— Ты должен признать, браток, что за вчерашнюю шутку с шаманом и монетой, которую он нашел в моем ухе, тебе следовало бы кое-что от меня получить.

— Ну, значит, теперь мы квиты, — заявил Томек.

— Да уж ладно, — согласился боцман.

— Завтрак готов? — спросил Вильмовский, приближаясь к палатке.

— Котелок с кофе уже пятнадцать минут дымит, как пароходная труба, — ответил боцман. — Можно садиться за стол. Умойся, Томек, быстренько, потому что с заспанными глазами не попадешь ложкой в рот!

Томек побежал к ручью. Вскоре он вернулся и сел за стол вместе с товарищами. После завтрака охотники почистили и смазали винтовки и вскочили в седла. В масайской деревне их ждали воины под командованием самого Кисумо.

— Неужели они и в самом деле намерены охотиться на львов с этими копьями? — обратился Томек к Хантеру, с недоверием рассматривая скромное вооружение масаи.

— Будь спокоен. Эти мнимо невинные копья в руках масаи превращаются в страшное оружие, — ответил Хантер.

— Я не отважился бы на охоту с таким вооружением.

— Согласен с тобой. И я бы не отважился тоже. Чтобы метать копье, надо иметь огромную силу и навык.

Послышалась команда отправляться в путь. Масаи и белые охотники поехали вдоль берега ручья, протекавшего по саванне. Через час они очутились вблизи цепи пологих холмов. Вскоре у их подножия они увидели стадо буйволов с большими, широко расставленными рогами. Несколько полуодетых пастухов выбежали им навстречу. Услышав о предстоящей охоте, они радостно закричали. Из их слов можно было заключить, что обнаглевшие львы почти каждую ночь похищают из стада скот, а два дня назад разорвали и сожрали молодого пастуха.

Охотники спешились у шалашей, в которых жили пастухи. Не теряя времени, они стали советоваться с Кисумо и его воинами. Масаи уверяли, что прекрасно знают, где расположены логовища львов. Поэтому Смуга предложил не ждать ночи, когда эти хищники выйдут из своего убежища, а сразу же организовать облаву на них. Он утверждал, что после ночного пира львы целый день отдыхают и их легче будет застичь врасплох. Все согласились с предложением опытного охотника. Смугу единогласно выбрали старшим по охоте.

В то время как домашний буйвол легко слушается даже слабой руки ребенка, его африканский родственник без всякого преувеличения может быть назван ужаснейшим из всех кровожадных обитателей пустынь и лесов Черного материка! Негры боятся его больше, чем самого льва, больше, чем дикого слона, и храбрейшие из них не осмеливаются охотиться за буйволом. Такой страх обитателей Африки вполне основателен: нет животного более свирепого, более злобного и более коварного… И слон, и лев, и даже ужасный носорог избегают без всякого повода нападать на «царя природы», буйвол же, особенно бешеный буйвол-отшельник, сам ищет боя. При этом нападение его всегда так внезапно, преследование так упорно, ярость так неудержима, что горе охотнику, даже вооруженному огнестрельным оружием, если он имел несчастье привлечь на себя внимание ужасного зверя! (А. Брэм. Жизнь животных, т. 1.)

И тот немедленно начал подготовку. Он долго изучал в бинокль степь, поросшую кустами вдоль пересохшего русла реки. По уверениям пастухов, именно там скрывались львы, нападающие на их стада. Смуга разделил масаи на две группы. Одна из них, более многочисленная, вместе с Вильмовским и Хантером должна была рассыпаться в длинную цепь и начать прочесывать чащу со стороны речки. Вторую группу возглавил сам Смуга. Он должен был окружить саванну так, чтобы преградить путь львам, спасающимся от облавы. Томек попросил у отца разрешения присоединиться к отряду Смуги и боцмана Новицкого. Вильмовский согласился, потому что был уверен в безопасности мальчика под опекой опытного охотника.

Поскольку группе Смуги требовалось время, чтобы дойти до места засады, его отряд тронулся в путь раньше. Впереди ехал Смуга, показывая своим людям дорогу по краю густых зарослей.

Томек ехал рядом с ним. Он внимательно слушал его рассказы о том, как надо себя вести во время охоты на львов.

— В Африке можно встретить пять видов львов: берберийский вид, самый сильный, сенегальский, сомалийский, капский и масайский^[42], — говорил охотник. — Вне Африки живут еще два вида: персидский и индийский. По самому названию можно догадаться, что здесь мы встретимся с масайскими львами. В противоположность другим видам эти хищники часто нападают на людей и пожирают их. Масайские львы не живут в тропических лесах, они предпочитают открытые места, в частности, саванну, равнины или плоскогорья. Как правило, они не ведут оседлый образ жизни, но переходят с места на место, проводя дни там, где их застанет восход солнца. Однако бывает и так, что львы почувствуют возможность легкой добычи домашнего скота или встретят плохо вооруженных, почти беззащитных людей. В таком случае эти дикие животные долго живут в одной местности и производят ужасающие опустошения.

— Я думал, что все львы набрасываются на человека, — вмешался Томек.

— Так думают большинство горожан, но в действительности эти хищники редко нападают на людей. Даже в том случае, если на льва натравят собак, он больше внимания обращает на них, чем на человека. Конечно, если зверя ранить выстрелом из ружья или отрезать ему путь к бегству, он может броситься и на человека. В этом случае львы действительно бывают бесстрашными и грозными противниками.

— Слышишь, браток? Ты должен хорошо беречь Динго, а то что скажет прелестная Салли, если львы сожрут ее любимчика? — рассмеялся боцман.

— Вы только посмотрите, как спокойно ведет себя Динго, — ответил Томек. — Он либо не почувствовал львов, либо их вообще нет в этом буше^[43].

— Мы теперь подходим с подветренной стороны. Посмотрим, однако, как поведет себя Динго, когда мы очутимся на той стороне буша, — сказал Смуга.

Говоря это, Смуга остановился и стал внимательно рассматривать следы на берегу ручья. В этом месте русло расширялось, образовав у одного из берегов маленький залив. Здесь почти не было течения. Томек жестом остановил боцмана.

— Дядя Смуга, наверно, увидел следы львов?

Месхерия, который находился рядом с мальчиком, пояснил:

— Здесь львы пить вода ночью. Днем они сидеть в кустах и спать. Львы очень умные, они не бегают днем, когда жарко.

Томек посмотрел на мутную воду в заливчике.

— Мне кажется, что львы не так уж умны. Почему они пьют грязную воду, когда рядом течет чистый ручей?

— Грязный вода лучше. Все звери любить стоячую воду, — возразил Месхерия.

Через некоторое время Смуга двинулся дальше. Охотники почти час ехали по тропинке, протоптанной животными к водопою, как вдруг она исчезла в довольно густых зарослях кустарника и редколесья.

— Идти дальше тропинкой, — посоветовал Месхерия. — Буш сейчас кончится.

— Хорошо, теперь веди нас ты, — приказал Смуга.

Месхерия углубился в кусты. Смуга, боцман, Томек и масаи шли за ним на расстоянии нескольких шагов. Томек держал поводок Динго у самого ошейника. Собака была явно возбуждена, поэтому мальчик сосредоточил на ней все свое внимание. Вдруг раздался отчаянный крик Месхерии. События стали развиваться так быстро, что Томек действовал уже только машинально. Он посмотрел по направлению, откуда донесся голос туземца, и увидел мощную спину животного, мчащегося во всю прыть. Голова зверя была вооружена огромными кривыми и острыми рогами. Месхерия в последний момент подскочил так высоко, что словно мячик прокатился по широкой спине бегущего буйвола.

К счастью, Смуга не растерялся; увидев, что выстрелить он уже не успеет, громко крикнул:

— Прячьтесь за деревья!

Одновременно он сам спрятался за ствол большой акации, спасаясь от грозных копыт взбесившегося животного.

Ближе всех к Томеку находился боцман. Он вырвал поводок Динго из его рук и толкнул мальчика за ствол раскидистого фигового дерева. Томек, испуганный внезапным появлением африканского буйвола, прыгнул на нижнюю ветку и молниеносно вскарабкался на верхушку. Боцман вместе с Динго спрятался за стволом этого же дерева. Масаи, словно духи, бесшумно исчезли в кустах. Прежде чем Томек сообразил, что случилось, топот сердитого животного утих вдали.

Смуга показался на тропинке, держа винтовку на изготовку.

— Оставайтесь на местах! — предупредил он. — Буйвол может вернуться!

Томек сидел на ветке, обнимая руками ствол дерева. Смуга нашел спрятавшегося в кустах Месхерию. Туземец был слегка ошеломлен падением, но уверял, что с ним ничего не случилось. И сразу же отправился вслед за буйволом, желая проверить, не бежит ли тот обратно. Вернулся Месхерия с криком:

— Его нет, нет! Он убежал!

Масаи тут же вышли на тропинку. Боцман Новицкий вместе с Динго выбрался из-за ствола фигового дерева. Подняв голову вверх, он со смехом сказал:

— Ха-ха-ха! Ты, браток, прыгнул на дерево ловчее обезьяны! Жаль, что у меня не было фотоаппарата. У Салли живот заболел бы от смеха, если бы она увидела тебя скачущим на дерево при встрече с каким-то быком! Правда, Динго? Великолепное зрелище!

Томек слез с дерева и поднял с земли брошенный штуцер. Смуга и масаи еле сдерживали улыбки. Мальчик окинул их недобрым взглядом. Он тяжело вздохнул, ведь ему казалось, что его охотничья слава сильно померкла из-за этого случая.

Мрачный и злой, он двинулся вслед за друзьями.

«Значит, так, вы теперь смеетесь надо мной, — подумал он. — Ну ладно! Вы еще пожалеете об этом…»

— Наше счастье, что все так хорошо обошлось, — говорил Смуга. — Африканский буйвол бросается на всех, кого встретит на своем пути! Он уступает разве только слону. Не боится даже льва и часто побеждает в единоборстве с ним. Стрелять в буйвола можно лишь тогда, когда есть полная уверенность попадания. Раненый зверь бывает очень опасным и хитрым противником. Он даже может устроить засаду на своих преследователей.

Разговоры прекратились, когда Месхерия уклонился в сторону, в редколесье. Вскоре охотники очутились на краю небольшой поляны, окруженной деревьями и кустами.

— Здесь остановиться и ждать, — посоветовал Месхерия.

Охотники проверили оружие и расселись на траве среди кустов. Мужчины, взволнованные предстоящей охотой на львов, не обращали внимания на молчаливого мальчика, который, положив на колени штуцер, с дрожью в сердце прислушивался ко всем доносившимся звукам. Через некоторое время вдали послышались выстрелы и крик. Шум облавы приближался. Вдруг из глубины чащи раздалось короткое гневное рычание.

— Уже поднять львы, — шепнул Месхерия.

Львиный рев послышался значительно ближе. Прежде чем он утих, в той же стороне раздалось еще одно грозное рычание.

— Как видно, облава наткнулась на настоящее логово львов, — вполголоса сказал Смуга. — Ах, если бы они вышли прямо на нас…

— Выйдут, мусунгу^[44], выйдут, потому что за нашей спиной находятся пещеры, где львы прячутся от опасности, — уверенно сказал Месхерия.

Шум облавы, крики, удары копьями о стволы деревьев и винтовочные выстрелы были слышны все яснее. Отрывистое рычание львов послышалось на противоположной стороне поляны. Смуга взглянул на мальчика, приготовившегося стрелять. Он улыбнулся ему и приказал:

— Держи Динго на поводке и не отходи от меня. Целься спокойно, прямо между глаз.

— Хорошо. Динго уже дрожит от нетерпения. Я присмотрю за ним, можете быть совершенно спокойны, — ответил Томек.

Однако держать в руке поводок и одновременно стрелять из штуцера Томек не мог. Подумав немного, он привязал конец поводка к стволу дерева. Став на одно колено, на второе Томек опер руку со штуцером.

Львов не пришлось долго ждать. Из-за густых кустов внезапно показалась огромная голова животного с могучей гривой. Подозрительно оглядываясь кругом, лев глухо и протяжно зарычал. Ему ответили несколько других львиных голосов.

— Раз, два, три, четыре, пять… Боже мой, сколько же их тут? — прошептал Томек, машинально считая животных, показавшихся почти одновременно на поляне. — А вот и шестой, седьмой, восьмой…

Томек не ошибался. На поляну мягкими, кошачьими прыжками выскочили пять львиц и три самца. Впереди бежал великан с могучей гривой.

Из глубины буша снова послышались крики и выстрелы. Смуга и боцман Новицкий вышли из кустов.

— Ах черт возьми! Мы упустили великолепный случай поймать живьем такую прекрасную львиную семейку! — воскликнул Смуга.

Удивленный появлением людей, лев, бежавший впереди, внезапно остановился. В него можно было легко попасть, но Смуга не воспользовался этим. Он, правда, прицелился, но Томек тут же заметил, что зверолов намерен выстрелить в бегущую длинными прыжками львицу. Однако то, что мальчик считал ненужной бравадой, было следствием охотничьего опыта Смуги. Дело в том, что при встрече льва и львицы надо обязательно сначала стрелять в самку. Царь зверей, как правило, не обращает внимания на несчастье своей супруги, тогда как она, если ранят супруга, немедленно бросается на охотника. Смуга целился недолго и нажал на курок. Львица подпрыгнула, но продолжала бежать. Смуга выстрелил еще два раза. Львица зарылась носом в землю и лежала неподвижно. Боцман и Томек одновременно выстрелили в великолепного великана, который первым очутился на поляне. Томек по совету Смуги целился в голову, но в момент выстрела бросил взгляд на рвущегося с привязи пса, и пуля ударила в землю впереди льва. Боцман не промахнулся; он спокойно целился в корпус льва. Пуля попала в позвоночник, и лев стал вертеться как волчок.

Достаточно бросить один взгляд на льва, чтобы понять, почему этому зверю еще древние дали название «царь зверей». Храбрость и сила, мужество и крепость, величавая серьезность и гордое спокойствие — таковы качества, отражающиеся во всей фигуре льва. Его взгляд светится достоинством истинно царским, его осанка невольно внушает уважение, во всех движениях чувствуется самоуверенность и убеждение в победе. Великолепный зверь как будто сам сознает свою мощь и с неподражаемым совершенством играет роль властелина животного царства.

〈…〉 Особенно выделяют его огромная голова и длинная густая грива, которая и придает льву горделивый царственный вид. Туловище могучего зверя — крепкое, сжатое, впереди более толстое; шерсть короткая, разных цветов, начиная от желтого и кончая черным; хвост длинный, оканчивающийся на конце кистью, в середине которой спрятан когтеобразный роговой придаток… (А. Брэм. Жизнь животных, т. 1.)

Томек и боцман снова одновременно выстрелили. Лев упал на траву. Метким выстрелом Смуга повалил еще одну львицу, а потом льва, который сам подлез под мушку его винтовки. Боцман тоже застрелил львицу. Счастье благоприятствовало и Томеку. Тремя выстрелами он положил молодого льва, после чего стал наблюдать за ходом охоты на оставшихся двух львиц. Попав в ловушку, звери бегали по поляне как сумасшедшие в поисках выхода. Стрелять в них было трудно, так как они метались из стороны в сторону. Боцман и Смуга выбежали на середину поляны. Вдруг одна из львиц, сделав несколько прыжков, метнулась к боцману. Смуга немедленно нажал на курок, но винтовка дала осечку. Охотник понял, что в магазине нет больше патронов. Желая предупредить моряка об опасности, Смуга закричал. Боцман выстрелил и промахнулся. Пока боцман нажал на курок вторично, испуганное животное сбило его с ног, и он растянулся на земле, выпустив винтовку из рук. Львица исчезла в кустах; масаи с громкими криками побежали вслед за ней.

Оставшаяся на поляне львица неожиданно бросилась к Томеку.

На загривке привязанного к дереву Динго шерсть стала дыбом. Томек не испугался. Не желая подвергать опасности своего любимца, он сделал несколько шагов вперед. Спокойно прицелился между глаз животного, так как это было единственное место, которое было хорошо видно. Пуля, задев череп львицы, отскочила рикошетом. Оглушенное животное остановилось. Львица смотрела на мальчика налитыми кровью глазами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

42

Численность популяции африканских львов в XX веке катастрофически сократилась. Берберийский и капский подвиды полностью истреблены. В соответствии с современной классификацией, основанной на цвете гривы и ареале животных, различают следующие подвиды львов: сенегальский, или западноафриканский, лев, обитающий от Сенегала до Нигерии; североконголезский лев, встречающийся в северо-восточной части Демократической Республики Конго; восточноафриканский, или масайский, лев, распространенный от Эфиопии и Кении до Танзании и Мозамбика; юго-западный африканский, или катангский, лев, обитающий в Намибии, Ботсване, Анголе, Замбии и Зимбабве; юго-восточный африканский, или трансваальский, лев, область распространения которого охватывает Трансваальский регион Южно-Африканской Республики.

43

Буш — обширное пространство, заросшее кустарником или низкорослыми деревьями, обычно колючими.

44

Мусунгу — белый человек на языке народа масаи.