Слегка кудрявые на висках его волосы были совсем уже седы;
худоба лица еще более оттенилась отпущенными усами и окладистой бородой, которые тоже были, как молоком, спрыснуты проседью.
Дарья Александровна, в кофточке и с пришпиленными на затылке косами уже редких, когда-то густых и прекрасных волос, с осунувшимся, худым лицом и большими, выдававшимися от
худобы лица, испуганными глазами, стояла среди разбросанных по комнате вещей пред открытою шифоньеркой, из которой она выбирала что-то.
Даже великолепная ее коса выглядела как-то мизерно, и только глаза, вследствие общей
худобы лица, казались еще больше, нежели прежде, и горели лихорадочным блеском.
Как веселится больной, долгое время лежавший на смертном одре, когда начинается в нем возрождение сил, когда видит, что румянец снова начинает оживлять истощенное лицо его и опять блещут потухшие было очи, так радовалась Дуня, глядя на
худобу лица своего, на пожелтевшие ланиты, на иссохшие пурпуровые прежде губки, на потухающий блеск прекрасных очей…
Залитый кровью Шатов, с бледным лицом и беспомощно мстительным взглядом ведет под руку до неузнаваемости изнеможенную княжну Маргариту; от неимоверной
худобы лица с обострившимися чертами глаза ее, эти страшные глаза, стали еще больше, пристально смотрят на него и сверкают зеленым блеском непримиримой ненависти…
Неточные совпадения
Он почувствовал, что рука ее сильно при этом дрожала. Что касается до наружности, то она значительно похорошела: прежняя, несколько усиленная
худоба в ней прошла, и она сделалась совершенно бель-фам [Бель-фам — видная, представительная, полная женщина.], но грустное выражение в
лице по-прежнему, впрочем, оставалось.
Мы вошли к Наташе. В ее комнате не было никаких особенных приготовлений; все было по-старому. Впрочем, у нее всегда было все так чисто и мило, что нечего было и прибирать. Наташа встретила нас, стоя перед дверью. Я поражен был болезненной
худобой и чрезвычайной бледностью ее
лица, хотя румянец и блеснул на одно мгновение на ее помертвевших щеках. Глаза были лихорадочные. Она молча и торопливо протянула князю руку, приметно суетясь и теряясь. На меня же она и не взглянула. Я стоял и ждал молча.
Я застал Наташу одну. Она тихо ходила взад и вперед по комнате, сложа руки на груди, в глубокой задумчивости. Потухавший самовар стоял на столе и уже давно ожидал меня. Молча и с улыбкою протянула она мне руку.
Лицо ее было бледно, с болезненным выражением. В улыбке ее было что-то страдальческое, нежное, терпеливое. Голубые ясные глаза ее стали как будто больше, чем прежде, волосы как будто гуще, — все это так казалось от
худобы и болезни.
Немного далее вы видите старого солдата, который переменяет белье.
Лицо и тело его какого-то коричневого цвета и худы, как скелет. Руки у него совсем нет: она вылущена в плече. Он сидит бодро, он поправился; но по мертвому, тусклому взгляду, по ужасной
худобе и морщинам
лица вы видите, что это существо, уже выстрадавшее лучшую часть своей жизни.
С утра до ночи делались визиты; три года часть этих людей не видалась и с тяжелым чувством замечала, глядя друг на друга, умножение седых волос, морщин,
худобы и толщины; те же
лица, а будто не те: гений разрушения оставил на каждом свои следы; а со стороны, с чувством, еще более тяжелым, можно было заметить совсем противоположное, и эти три года так же прошли, как и тринадцать, как и тридцать лет, предшествовавшие им…