Неточные совпадения
— Ну, ну, не рассказывай! Изволь-ка мне
лучше прочесть: мне приятнее от автора
узнать, как и что было, — перебивал Петр Михайлыч, и Настенька не рассказывала.
— Это, Петр Михайлыч, обыкновенно говорят как один пустой предлог! — возразила она. — Я не
знаю, а по-моему, этот молодой человек — очень
хороший жених для Настасьи Петровны. Если он беден, так бедность не порок.
— Конечно, не вовремя! Когда напечатался твой роман, ты ни умнее стал, ни
лучше: отчего же он прежде не делал тебе визитов и
знать тебя не хотел?
— Как же
лучше? Ты
знаешь, что меня здесь удерживает, — возразила Полина.
Чувства радости произвели в добродушной голове старика бессмыслицу, не
лучше той, которую он, бог
знает почему и для чего, припомнил.
Зная щепетильность Петербурга в этом отношении, он решился
лучше просидеть дома, пока не будет готово заказанное платье у Шармера, которое, наконец, на четвертый день было принесено благороднейшей наружности подмастерьем.
Когда Калинович, облекшись предварительно тоже в новое и очень
хорошее белье, надел фрачную пару с высокоприличным при ней жилетом, то, посмотревшись в зеркало, почувствовал себя, без преувеличения, как бы обновленным человеком; самый опытный глаз, при этой наружности, не заметил бы в нем ничего провинциального: довольно уже редкие волосы, бледного цвета, с желтоватым отливом лицо; худощавый, стройный стан; приличные манеры — словом, как будто с детских еще лет водили его в живописных кафтанчиках гулять по Невскому, учили потом танцевать чрез посредство какого-нибудь мсье Пьеро, а потом отдали в университет не столько для умственного образования, сколько для усовершенствования в
хороших манерах, чего, как мы
знаем, совершенно не было, но что вложено в него было самой уж, видно, природой.
— Не
знаю, что тут
хорошего, тем больше, что с утра до ночи ест, говорят, конфеты… Или теперь… Это черт
знает, что такое! — воскликнул он. — Известная наша сочинительница, Касиновская, целую зиму прошлого года жила у него в доме, и он за превосходные ее произведения платил ей по триста рублей серебром, — стоит она этого, хотя бы сравнительно с моим трудом, за который заплачено по тридцати пяти?
— Очень
хороший, говорят, — подтвердил он, — я, конечно, тогда его не
знал; но если б обратился прямо к нему с моим произведением, так, может быть, другая постигла бы его участь.
— Да, — возразил ему Белавин, — но дело в том, что там, как и во всяком старом искусстве, есть
хорошие предания; там даже писатели,
зная, например, что такие-то положения между лицами хорошо разыгрывались, непременно постараются их втиснуть в свои драмы.
— Человек, говорят,
хороший, — проговорил, наконец, Белавин с полуулыбкою и бог
знает что разумея под этими словами.
— И не спрашивай
лучше! — проговорила она. — Тогда как получила твое письмо, всем твоим глупостям, которые ты тут пишешь, что хотел меня кинуть, я, конечно, не поверила,
зная наперед, что этого никогда не может быть. Поняла только одно, что ты болен… и точно все перевернулось в душе: и отца и обет свой — все забыла и тут же решилась, чего бы мне ни стоило, ехать к тебе.
— Гм! — произнес князь. — Как же я рад, что вас встретил! — продолжал он, беря Калиновича за руку и идя с ним. — Посмотрите, однако, как Петербург
хорошеет: через пять лет какие-нибудь приедешь и не
узнаешь. Посмотрите: это здание воздвигается… что это за прелесть будет! — говорил князь, видимо, что-то обдумывая.
— Меня еще Петербург, ваше сиятельство, не настолько испортил; тем больше, что в последние мои свидания я мог
лучше узнать и оценить Полину.
— Не
знаю, как вы посудите, — начал он, — но я полагал бы, что, живя теперь в Петербурге, в этом вашем довольно
хорошем кругу знакомства, зачем вам выдавать его за бедняка?
— Ах, да,
знаю,
знаю! — подхватила та. — Только постойте; как же это сделать? Граф этот… он очень любит меня, боится даже… Постойте, если вам теперь ехать к нему с письмом от меня, очень не мудрено, что вы затеряетесь в толпе: он и будет хотеть вам что-нибудь сказать, но очень не мудрено, что не успеет. Не
лучше ли вот что: он будет у меня на бале; я просто подведу вас к нему, представлю и скажу прямо, чего мы хотим.
— Хорошо играют, ваше превосходительство, — продолжал он, не
зная от радости, что говорить, — труппа чистенькая, с поведеньем! Ко мне тоже много артистов просилось, и артисты
хорошие, да запивают либо в картишки зашибаются — и не беру. Я
лучше дороже заплачу, да по крайней мере
знаю, что человек исправный.
Да и кроме того, если бы даже он немного и глуповат был, зато в приданое с ним шло две тысячи душ; а это такая порядочная цифра, что я
знаю, например, очень
хороших людей, которые некогда не устояли против половины… — пошутила Настенька и взглянула на Калиновича; но, заметив, что он еще более нахмурился, сейчас переменила тон.
— Домой, — отвечал Калинович. — Я нынче начинаю верить в предчувствие, и вот, как хочешь объясни, — продолжал он, беря себя за голову, — но только меня как будто бы в клещи ущемил какой-то непонятный страх, так что я ясно чувствую… почти вижу, что в эти именно минуты там, где-то на небе, по таинственной воле судеб, совершается перелом моей жизни: к худому он или к
хорошему — не
знаю, но только страшный перелом… страшный.
— Бог ведь
знает, господа, как, и про что, и за что у нас человека возвышают. Больше всего, чай, надо полагать, что письмами от Хованского он очень
хорошую себе рекомендацию делает, а тут тоже говорят, что и через супругу держится. Она там сродственница другой барыне, а та тоже по министерии-то у них фавер большой имеет. Прах их
знает! Болтали многое… Я другого, пожалуй, и не разобрал, а много болтали.
Здесь я не могу обойти молчанием того, что если кто видал мою героиню, когда она была девочкой, тот, конечно бы, теперь не
узнал ее — так она
похорошела.
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам, да все,
знаете,
лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Анна Андреевна. Ну что ты? к чему? зачем? Что за ветреность такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка. Ну что ты нашла такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее. Не похоже, не похоже, совершенно не похоже на то, чтобы ей было восемнадцать лет. Я не
знаю, когда ты будешь благоразумнее, когда ты будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты будешь
знать, что такое
хорошие правила и солидность в поступках.
Городничий (робея).Извините, я, право, не виноват. На рынке у меня говядина всегда
хорошая. Привозят холмогорские купцы, люди трезвые и поведения
хорошего. Я уж не
знаю, откуда он берет такую. А если что не так, то… Позвольте мне предложить вам переехать со мною на другую квартиру.
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли свои меры: чем ближе к натуре, тем
лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно было б с ними изъясняться: он по-русски ни слова не
знает.
Марья Антоновна. Вы всё эдакое говорите… Я бы вас попросила, чтоб вы мне написали
лучше на память какие-нибудь стишки в альбом. Вы, верно, их
знаете много.