Неточные совпадения
— Какие бы они ни были люди, — возразил, в свою очередь, Петр Михайлыч, — а все-таки ему не следовало поднимать
носа. Гордость есть двух родов: одна благородная — это желание быть лучшим, желание совершенствоваться; такая гордость — принадлежность великих людей: она подкрепляет их в трудах, дает им силу поборать препятствия и достигать своей цели. А эта гордость — поважничать перед маленьким человеком — тьфу! Плевать я
на нее хочу; зачем она? Это гордость глупая, смешная.
Поравнявшись с молодыми людьми, он несколько времени смотрел
на них и, как бы умилившись своим суровым сердцем, усмехнулся, потер себе
нос и вообще придал своему лицу плутоватое выражение, которым как бы говорил: «Езжали-ста и мы
на этом коне».
— Да, я недурно копирую, — отвечал он и снова обратился к Калиновичу: — В заключение всего-с: этот господин влюбляется в очень миленькую даму, жену весьма почтенного человека, которая была, пожалуй, несколько кокетка, может быть, несколько и завлекала его, даже не мудрено, что он ей и нравился, потому что действительно был чрезвычайно красивый мужчина — высокий, статный, с этими густыми черными волосами, с орлиным, римским
носом;
на щеках, как два розовых листа, врезан румянец; но все-таки между ним и какой-нибудь госпожою в ранге действительной статской советницы оставался salto mortale…
Спеша поскорее уйти от подобной сцены, Калинович попал
на Сенную, и здесь подмокшая и сгнившая в возах живность так его ошибла по
носу, что он почти опрометью перебежал
на другую сторону, где хоть и не совсем приятно благоухало перележавшею зеленью, но все-таки это не был запах разлагающегося мяса. Из всех этих подробностей Калинович понял, что он находится в самой демократической части города.
Палец об палец он, верно, не ударил, чтоб провести в жизни хоть одну свою сентенцию, а только, как бескрылая чайка, преспокойно сидит
на теплом песчаном бережку и с грустью покачивает головой, когда у ней перед
носом борются и разрушаются
на волнах корабли.
Каждый почти торжественный день повеса этот и его лакей садились
на воротные столбы, поджимали ноги, брали в рот огромные кольца и, делая какие-то гримасы из
носу, представляли довольно похоже львов.
Один из голов тоже представлял при этом случае довольно любопытную фигуру: как услышал он, что дело коснулось рекрутства, сейчас же вытянулся всем телом и умоляющим выражением своих глаз, плаксивым складом
носа, губ как бы говорил: «Знать ничего не знаю…
На все воля начальства была».
Квартальные отворяют обе половинки дверей. Входит Хлестаков; за ним городничий, далее попечитель богоугодных заведений, смотритель училищ, Добчинскии и Бобчинский с пластырем
на носу. Городничий указывает квартальным на полу бумажку — они бегут и снимают ее, толкая друг друга впопыхах.
Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад), то есть из проросшей ржи (употребляется в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали: было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца
на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали ждать, что из этого выйдет.
Сережа внимательно посмотрел на учителя, на его редкую бородку, на очки, которые спустились ниже зарубки, бывшей
на носу, и задумался так, что уже ничего не слыхал из того, что ему объяснял учитель.
Неточные совпадения
Питался больше рыбою; // Сидит
на речке с удочкой // Да сам себя то по
носу, // То по лбу — бац да бац!
В какой-то дикой задумчивости бродил он по улицам, заложив руки за спину и бормоча под
нос невнятные слова.
На пути встречались ему обыватели, одетые в самые разнообразные лохмотья, и кланялись в пояс. Перед некоторыми он останавливался, вперял непонятливый взор в лохмотья и произносил:
Он понял, что час триумфа уже наступил и что триумф едва ли не будет полнее, если в результате не окажется ни расквашенных
носов, ни свороченных
на сторону скул.
А Угрюм-Бурчеев все маршировал и все смотрел прямо, отнюдь не подозревая, что под самым его
носом кишат дурные страсти и чуть-чуть не воочию выплывают
на поверхность неблагонадежные элементы.
— Нет, не я! у тебя он и
на носу-то сидел!