Неточные совпадения
— Так неужели еще мало вас любят? Не
грех ли вам, Калинович, это
говорить, когда нет минуты, чтоб не думали
о вас; когда все радости, все счастье в том, чтоб видеть вас, когда хотели бы быть первой красавицей в мире, чтоб нравиться вам, — а все еще вас мало любят! Неблагодарный вы человек после этого!
— Что
говорить, батюшка, — повторил и извозчик, — и в молитве господней, сударь, сказано, — продолжал он, — избави мя от лукавого, и священники нас, дураков, учат: «Ты,
говорит, только еще
о грехе подумал, а уж ангел твой хранитель на сто тысяч верст от тебя отлетел — и вселилась в тя нечистая сила: будет она твоими ногами ходить и твоими руками делать; в сердце твоем, аки птица злобная, совьет гнездо свое…» Учат нас, батюшка!
Но все-таки в овраге, среди прачек, в кухнях у денщиков, в подвале у рабочих-землекопов было несравнимо интереснее, чем дома, где застывшее однообразие речей, понятий, событий вызывало только тяжкую и злую скуку. Хозяева жили в заколдованном кругу еды, болезней, сна, суетливых приготовлений к еде, ко сну; они
говорили о грехах, о смерти, очень боялись ее, они толклись, как зерна вокруг жернова, всегда ожидая, что вот он раздавит их.
Неточные совпадения
— Брось сковороду, пошла к барину! — сказал он Анисье, указав ей большим пальцем на дверь. Анисья передала сковороду Акулине, выдернула из-за пояса подол, ударила ладонями по бедрам и, утерев указательным пальцем нос, пошла к барину. Она в пять минут успокоила Илью Ильича, сказав ему, что никто
о свадьбе ничего не
говорил: вот побожиться не
грех и даже образ со стены снять, и что она в первый раз об этом слышит;
говорили, напротив, совсем другое, что барон, слышь, сватался за барышню…
— Я ошибся: не про тебя то, что
говорил я. Да, Марфенька, ты права:
грех хотеть того, чего не дано, желать жить, как живут эти барыни,
о которых в книгах пишут. Боже тебя сохрани меняться, быть другою! Люби цветы, птиц, занимайся хозяйством, ищи веселого окончания и в книжках, и в своей жизни…
Он
говорил о том, что
грехи наши так велики, казнь за них так велика и неизбежна, что жить в ожидании этой казни нельзя.
Ну, а другие не так: и помогают-то они, а
грех; и
говорить о них
грех.
Он до крайности преувеличивает свои
грехи, называя себя убийцей, вором, прелюбодеем и прочее, но этим он
говорит отвлеченно
о предельных
грехах человека вообще, а не
о своих конкретных, может быть, мелких
грехах.