Цитаты со словом «похорошеть»
Область
поиска
поиска
Область
поиска
поиска
В Эн-ске Годнев имел собственный домик с садом, а под городом тридцать благоприобретенных душ. Он был вдов, имел дочь Настеньку и экономку Палагею Евграфовну, девицу лет сорока пяти и не совсем красивого лица. Несмотря на это, тамошняя исправница, дама весьма неосторожная на язык, говорила, что ему гораздо бы лучше следовало на своей прелестной ключнице жениться, чтоб прикрыть грех, хотя более умеренное мнение других было таково, что какой уж может быть грех у таких стариков, и зачем им жениться?
— Полно-ка, полно, старый барин хороший, на почине оговаривать, возьми-ка лучше прядку да и разговаривай.
— Деньги ваши. Деньги — вещь хорошая. Не угодно ли получить и расписаться? — отвечал тот.
— Взял нищую с дороги, не дал с голоду умереть да еще жалованье положил, бесстыдник этакой! У самого дочка есть: лучше бы дочке что-нибудь скопил! — ворчала она себе под нос.
— Ну, ну, не рассказывай! Изволь-ка мне лучше прочесть: мне приятнее от автора узнать, как и что было, — перебивал Петр Михайлыч, и Настенька не рассказывала.
— И лучше, что нельзя, лучше раскаешься и поймешь, что дурить и грубить не следует, — говорил Петр Михайлыч и поскорее уходил.
У нее не было ни гувернантки-француженки, способной передать ей тайну хорошего произношения; ее не выпрямляли и не учили приседать в пансионе; при ней даже не было никакой практической тетушки или сестрицы, которая хлопотала бы о ее наружности и набила бы ее, как говорит Гоголь, всяким бабьем.
Грустно, отрадно и отчасти смешно было видеть его в эти минуты: он шел гордо, с явным сознанием, что его Настенька будет лучше всех.
Вдруг, например, захотела ездить верхом, непременно заставила купить себе седло и, несмотря на то, что лошадь была не приезжена и сама она никогда не ездила, поехала, или, лучше сказать, поскакала в галоп, так что Петр Михайлыч чуть не умер от страха.
— Это, Петр Михайлыч, обыкновенно говорят как один пустой предлог! — возразила она. — Я не знаю, а по-моему, этот молодой человек — очень хороший жених для Настасьи Петровны. Если он беден, так бедность не порок.
— У вас, Марья Ивановна, у самих дочь невеста, — сказала она, — если вам так нравится Медиокритский, так вам лучше выдать за него вашу дочь.
— Ну, ну, перестань! Какая вспыльчивая! Всяким вздором огорчаешься. Давай-ка лучше читать! — говорил старик.
— Полноте, полноте! Что это? Не стыдно ли вам? Добро мне, старому человеку, простительно… Перестаньте, — сказал Петр Михайлыч, едва удерживаясь от рыданий. — Грядем лучше с миром! — заключил он торжественно и пошел впереди своих подчиненных.
— Очень, очень все это хорошие люди, — начал опять, усевшись, старик.
— А что, здесь хорошее общество?
— А если думали, так о чем же вам и беспокоиться? — возразил Петр Михайлыч. — Позвольте мне, для первого знакомства, предложить мою колесницу. Лошадь у меня прекрасная, дрожки тоже, хоть и не модного фасона, но хорошие. У меня здесь многие помещики, приезжая в город, берут.
В следующей комнате, куда привел хозяин гостя своего, тоже висело несколько картин такого же колорита; во весь почти передний угол стояла кивота с образами; на дубовом некрашеном столе лежала раскрытая и повернутая корешком вверх книга, в пергаментном переплете; перед столом у стены висело очень хорошей работы костяное распятие; стулья были некрашеные, дубовые, высокие, с жесткими кожаными подушками.
— Так, сударь, так; место ваше хорошее: предместник ваш вел жизнь роскошную и состоянье еще приобрел… Хорошее место!.. — заключил он протяжно.
— Нет, сударь, немного; мало нынче книг хороших попадается, да и здоровьем очень слаб: седьмой год страдаю водяною в груди. Горе меня, сударь, убило: родной сын подал на меня прошение, аки бы я утаил и похитил состояние его матери. О господи помилуй, господи помилуй, господи помилуй! — заключил почтмейстер и глубоко задумался.
— Я живу здесь по моим делам и по моей болезни, чтоб иметь доктора под руками. Здесь, в уезде, мое имение, много родных, хороших знакомых, с которыми я и видаюсь, — проговорила генеральша и вдруг остановилась, как бы в испуге, что не много ли лишних слов произнесла и не утратила ли тем своего достоинства.
— Я с большим сожалением оставил Москву, — заговорил опять Калинович. — Нынешний год, как нарочно, в ней было так много хорошего. Не говоря уже о живых картинах, которые прекрасно выполняются, было много замечательных концертов, был, наконец, Рубини.
— Нет, это не мое личное мнение, — возразила спокойным голосом генеральша, — покойный муж мой был в столицах всей Европы и всегда говорил, — ты, я думаю, Полина, помнишь, — что лучше Петербурга он не видал.
Она вынула лучшее столовое белье, вымытое, конечно, белее снега и выкатанное так, хоть сейчас вези на выставку; вынула, наконец, граненый хрусталь, принесенный еще в приданое покойною женою Петра Михайлыча, но хрусталь еще очень хороший, который употребляется только раза два в год: в именины Петра Михайлыча и Настенькины, который во все остальное время экономка хранила в своей собственной комнате, в особом шкапу, и пальцем никому не позволила до него дотронуться.
Она питала сильное желание выдать Настеньку поскорей замуж, и тем более за смотрителя, потому что, судя по Петру Михайлычу, она твердо была убеждена, что если уж смотритель, так непременно должен быть хороший человек.
— Позвольте мне лучше покурить, — проговорил Калинович.
— Хорошая вещь; вероятно, кожаная, — проговорил он.
Экономка тупилась, модничала и, по-видимому, отложила свое обыкновение вставать из-за стола. За горячим действительно следовала стерлядь, которой Калинович оказал достодолжное внимание. Соус из рябчиков с приготовленною к нему подливкою он тоже похвалил; но более всего ему понравилась наливка, которой, выпив две рюмки, попросил еще третью, говоря, что это гораздо лучше всяких ликеров.
— Ральф герой? Никогда! — воскликнула Настенька. — Я не верю его любви; он, как англичанин, чудак, занимался Индианой от нечего делать, чтоб разогнать, может быть, свой сплин. Адвокат гораздо больше его герой: тот живой человек; он влюбляется, страдает… Индиана должна была полюбить его, потому что он лучше Ральфа.
— Чем же он лучше? Он эгоист.
— Ах, боже мой, боже мой! Лучше бы этого человека желать не надобно для Настеньки, — говорила Палагея Евграфовна.
— Да, голова здоровая, — продолжал старик. — Хорошо нынче учат в университетах: год от году лучше.
— Дело, дело! Квартира хорошая! — подхватил Петр Михайлыч. — Сходи-ка завтра к ней, командирша, да поторгуйся хорошенько.
Петр Михайлыч говорил о том, что она давно и гораздо лучше его обдумала.
Все эти рассказы еще более возвышали в глазах Палагеи Евграфовны нового смотрителя, который, в свою очередь, после его не совсем удачных визитов по чиновникам, решился, кажется, лучше присмотреться к самому городу и познакомиться с его окрестностями.
Лебедев, толкуя таблицу извлечения корней, не то чтоб спутался, а позамялся немного и тотчас же после класса позван был в смотрительскую, где ему с холодною вежливостью замечено, что учитель с преподаваемою им наукою должен быть совершенно знаком и что при недостатке сведений лучше избрать какую-нибудь другого рода службу.
— Вот, — говорил он, потрясая своей могучей, совершенно нечесанной головой, — долби зады! Как бы взять тебя, молокососа, да из хорошей винтовки шаркнуть пулей, так забыл бы важничать!
— Нет, папаша, я лучше ему напишу; я сейчас напишу и пошлю, — сказала Настенька. Она заметно обрадовалась намерению отца.
— Погодите, постойте! — начал он глубокомысленным тоном. — Не позволите ли вы мне, Яков Васильич, послать ваше сочинение к одному человеку в Петербург, теперь уж лицу важному, а прежде моему хорошему товарищу?
— Ничего, ничего; помиритесь только. В чем вам ссориться? Он человек хороший, а вы бесподобный!
— Вся ваша воля, сударыня; мы никогда вам ни в чем не противны. Полноте-ка, извольте лучше лечь в постельку, я вам ножки поглажу, — сказала изворотливая горничная и, уложив старуху, до тех пор гладила ноги, что та заснула, а она опять куда-то отправилась.
— Что? Лучше ли? Лучше ли?
— И потому, я полагаю, так как теперь придет господин исправник, — продолжал Калинович, — то господину городничему вместе с ним донести начальнику губернии с подробностью о поступке господина Медиокритского, а тот без всякого следствия распорядится гораздо лучше.
— Николай Егорыч, что ж вы меня выдали? Я служил, служил вам… Если уж я так должен терпеть, так я лучше готов прощения у них просить.
— А разговор наш был… — отвечал Петр Михайлыч, — рассуждали мы, что лучше молодым людям: жениться или не жениться? Он и говорит: «Жениться на расчете подло, а жениться бедняку на бедной девушке — глупо!»
— Я думаю, об этом всего лучше обратиться к вам, почтеннейшая Палагея Евграфовна, — отнесся Калинович к экономке, приготовлявшей на столе чайный прибор.
— Палагея Евграфовна приготовила нам решительно римский ужин, — сказал Калинович, желая еще раз сказать любезность экономке; и когда стали садиться за стол, непременно потребовал, чтоб она тоже села и не вскакивала. Вообще он был в очень хорошем расположении духа.
— Надеюсь, что со временем, когда Флегонт Михайлыч узнает меня лучше, переменит свое мнение обо мне, — сказал Калинович.
«Родятся же на свете такие добрые и хорошие люди!» — думал он, возвращаясь в раздумье на свою квартиру.
— Конечно, не вовремя! Когда напечатался твой роман, ты ни умнее стал, ни лучше: отчего же он прежде не делал тебе визитов и знать тебя не хотел?
— Стало быть, вы только не торопитесь печатать, — подхватил князь, — и это прекрасно: чем строже к самому себе, тем лучше. В литературе, как и в жизни, нужно помнить одно правило, что человек будет тысячу раз раскаиваться в том, что говорил много, но никогда, что мало. Прекрасно, прекрасно! — повторял он и потом, помолчав, продолжал: — Но уж теперь, когда вы выступили так блистательно на это поприще, у вас, вероятно, много и написано и предположено.
Неточные совпадения
— Хорошее-с… Здесь чиновники отличные, живут между собою согласно; у нас ни ссор, ни дрязг нет; здешний город исстари славится дружелюбием.
— Очень хороший-с, — подтвердил Петр Михайлыч, — и теперь написал роман, которым прославился на всю Россию, — прибавил он несколько уже нетвердым голосом.
Цитаты из русской классики со словом «похорошеть»
— Пополнела, похорошела, — проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу.
Григорий Александрович наряжал ее, как куколку, холил и лелеял; и она у нас так похорошела, что чудо; с лица и с рук сошел загар, румянец разыгрался на щеках…
Знакомцы наши изменились в последнее время: все как будто похорошели и возмужали; один Павел Петрович похудел, что, впрочем, придавало еще больше изящества и грансеньйорства его выразительным чертам…
— Как вы возмужали и… похорошели! — сказала она, и глаза у нее загорелись от удовольствия.
— Он игриво похлопал по ноге женщину, отчего та сделалась пунцовой и необыкновенно похорошела.
Синонимы к слову «похорошеть»
Предложения со словом «похорошеть»
- Молодые женщины, цветущие, словно маки, ещё больше похорошели от предвкушения праздника и с нетерпением ожидали открытия ярмарки – ведь такое событие бывает лишь раз в году.
- Он и без того за месяц на регулярном питании заметно похорошел, а после такой банной процедуры шерсть стала лосниться.
- Задавались бестолковые вопросы, а она, вмиг стряхнув усталость, сразу похорошев, стояла рядом, держа наготове чистое полотенце.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «похорошеть»
Значение слова «похорошеть»
ПОХОРОШЕ́ТЬ, -е́ю, -е́ешь. Сов. к хорошеть. (Малый академический словарь, МАС)
Отправить комментарий
Значение слова «похорошеть»
ПОХОРОШЕ́ТЬ, -е́ю, -е́ешь. Сов. к хорошеть.
Все значения слова «похорошеть»Предложения со словом «похорошеть»
Молодые женщины, цветущие, словно маки, ещё больше похорошели от предвкушения праздника и с нетерпением ожидали открытия ярмарки – ведь такое событие бывает лишь раз в году.
Он и без того за месяц на регулярном питании заметно похорошел, а после такой банной процедуры шерсть стала лосниться.
Задавались бестолковые вопросы, а она, вмиг стряхнув усталость, сразу похорошев, стояла рядом, держа наготове чистое полотенце.
- (все предложения)