Неточные совпадения
В одном из московских переулков, вероятно, еще и теперь стоит большой каменный дом, на воротах коего некогда красовалась вывеска
с надписью: «Здесь отдаются квартиры со столом, спросить госпожу Замшеву».
Почтеннейшая хозяйка, девица
с лишком за сорок, одетая в какой-то не совсем опрятный капот-распашонку, имела лицо страшно рябое и очень тоненькую и жидкую косу, которые обыкновенно называются мышиными хвостами.
Костлявые руки девицы Замшевой, вообще немного плоской и худой, носили на себе остаток утренней возни
с провизией.
Еще не без чего четвертый год в Москве живешь, — возразила
с сердцем Татьяна Ивановна.
Кухарка между тем достала из-под кровати таз
с огромным умывальником.
Приведя голову в порядок, она вынула из комода пузырек
с белою жидкостью и начала оною натирать лицо, руки и шею; далее, вынув из того же комода ящичек
с красным порошком, слегка покрыла им щеки.
Одевшись совершенно, Татьяна Ивановна намеревалась приступить к подвигу хождения по нумерам для собирания денег
с своих постояльцев.
В эпоху предпринятого мною рассказа у девицы Замшевой постояльцами были: какой-то малоросс, человек еще молодой, который первоначально всякий день куда-то уходил, но вот уже другой месяц сидел все или, точнее сказать, лежал дома, хотя и был совершенно здоров, за что Татьяной Ивановной и прозван был сибаритом; другие постояльцы: музыкант, старый помещик, две неопределенные личности, танцевальный учитель,
с полгода болевший какою-то хроническою болезнью, и, наконец, молодой помещик Хозаров.
Татьяна Ивановна, как могли мы заметить из предыдущего ее разговора в отношении обеда
с кухаркою, неодинаким образом третировала своих постояльцев.
Постояльцы,
с своей стороны, именовали Татьяну Ивановну: почтеннейшая. Выйдя из своей комнаты, Татьяна Ивановна подошла к первому нумеру, то есть к сибариту.
Несмотря на уверения постояльца, что он прикрылся, девица Замшева не верила и входила в комнату, стараясь быть к кровати жильца спиною, и в том же самом положении начинала
с ним вести дальнейшие переговоры.
— Вы себя обсчитываете, почтеннейшая,
с процентами больше, чем за три; что делать! Я бы вам сейчас отдал за четыре, но нема пенензы!
— Ну, смотрите, больше нынешнего месяца не стану ждать, — отвечала Татьяна Ивановна и
с тою же предосторожностью начала выходить из нумера.
В ближайший нумер девица Замшева вошла без всяких предосторожностей,
с выражением лица более веселым, совершенно добрым и несколько даже почтительным.
Комната его по своему убранству совершенно не походила на предыдущий нумер: во-первых, на кровати лежала трехпудовая перина и до пяти подушек; по стенам стояли: ящики, ящички, два тульские ружья, несколько черешневых чубуков, висели четверня московских шлей
с оголовками и калмыцкий тулуп; по окнам стояли чашки, чайник, кофейник, судок для вин, графин
с водкой и фунта два икры, московский калач и десяток редиски.
— Слышала, батюшка Ферапонт Григорьич, слышала:
с сегодняшнего же дня велела приготовлять стол по вашему вкусу. У нас ведь нельзя-с, стоят больше иностранцы.
— Слушаю-с, — отвечала хозяйка. — А вы, я вижу, еще покупочку сделали, — прибавила она, оглядывая комнату, — хомутики изволили купить?
— Батюшка, Ферапонт Григорьич, не погубите, совершенно погибаю: все перезаложила,
с позволения сказать, юбку третьего дня продала на толкучке.
Для объяснения грубого тона, который имел
с Татьяной Ивановной Ферапонт Григорьич — человек вообще порядочный, я должен заметить, что он почтеннейшую хозяйку совершенно не отделял от хозяек на постоялых дворах и единственное находил между ними различие в том, что те русские бабы и ходят в сарафанах, а эта из немок и рядится в платье, но что все они ужасные плутовки и подхалимки.
Эти два человека жили, кажется, очень дружно между собою и целые дни играли в преферанс, принимаясь за это дело
с самого утра и продолжая оное до поздней ночи.
По наружности они были частью схожи: оба были одеты в страшно запачканные халаты, ноги одного покоились в валеных сапогах, а у другого в калошах; лица были у обоих испитые, нечистые,
с небритыми бородами и
с взъерошенными у одного черными, а у другого белокурыми волосами.
Во время прихода Татьяны Ивановны они были за обычным своим делом, то есть играли в преферанс. Хозяйка вошла к ним в нумер
с физиономией гордой и строгой.
— А вы уж
с раннего утра и за карты! И праздника-то на вас нет, греховодники этакие, — сказала она, подходя к столу.
— Вист
с болваном, — отвечал другой и тоже запел...
— Я всю бутылку выпил. Что делать?
С горя!
— Полноте
с вашим поправлением. Ноги-то, я знаю, у вас хороши, да губы-то к вину очень лакомы. Нет ли хоть сколько-нибудь?
—
С добрым утром, почтеннейшая! Прошу принять место и побеседовать, — отвечал тот, старательно укладывая свои волосы в щипцы.
— Мерси, тысячу раз мерси, почтеннейшая.
С большим удовольствием выпью, — сказал милашка, протягивая хозяйке руку.
Так как этот друг Татьяны Ивановны должен в моем рассказе играть главную роль, то я обязанным себя считаю поподробнее познакомить читателя
с его наружностью, отчасти биографиею и главными наклонностями.
В лице его, если хотите, все было хорошо, свежо, даже правильно и гармонировало одно
с другим; но в то же время чего-то недоставало, что вы желаете и любите видеть в лице человека.
При первой возможности молодой поручик так мило отделывал и меблировал свою квартиру, что приезжавшие к нему, разумеется,
с мужьями, дамы ахали от восторга и удивления; экипаж у него был один из первых между всеми господами офицерами; жженку Хозаров умел варить классически и вообще
с неподражаемым умением распоряжался приятельскими пирушками и всегда почти, по просьбе помещиков, устраивал у них балы, и балы выходили отличные.
По выходе в отставку Хозаров года два жил в губернии и здесь успел заслужить то же реноме; но так как в небольших городах вообще любят делать из мухи слона и, по преимуществу, на недостатки человека смотрят сквозь увеличительное стекло, то и о поручике начали рассуждать таким образом: он человек ловкий, светский и даже, если вам угодно, ученый, но только мотыга, любит жить не по средствам, и что все свое состояньишко пропировал да пробарствовал, а теперь вот и ждет, не выпадет ли на его долю какой-нибудь дуры-невесты
с тысячью душами, но таких будто нынче совсем и на свете нет.
Конечно, читатель из одного того, что герой мой, наделенный по воле судеб таким прекрасным вкусом, проживал в нумерах Татьяны Ивановны, — из одного этого может уже заключить, что обстоятельства Хозарова были не совсем хороши; я же,
с своей стороны, скажу, что обстоятельства его были никуда не годны.
Имение его уже окончательно было продано, в Москву он приехал
с двумя тысячами на ассигнации; но что значат эти деньги для человека со вкусом?
К Татьяне Ивановне он явился после не совсем приятной истории
с m-r Шевалдышевым, у которого он первоначально стоял, и явился, как говорится,
с форсом, а именно, в отличном пальто и
с эффектною палкою, у которой на ручном конце красовалась позолоченная головка одного из греческих мудрецов.
Первоначально он потребовал лучший нумер, раскритиковал его как следует, а потом, разговорившись
с хозяйкою, нанял и в дальнейшем разговоре так очаровал Татьяну Ивановну, что она не только не попросила денег в задаток, но даже после, в продолжение трех месяцев, держала его без всякой уплаты и все-таки считала милашкою и даже передавала ему заимообразно рублей до ста ассигнациями из своих собственных денег.
Милашка же,
с своей стороны, высказывал сорокалетней девице самые задушевные свои тайны.
В углу стояло что-то вроде горки, в которую было вставлено несколько чубуков
с трубками, в числе коих было до пяти черешневых
с янтарными мундштуками.
На столе, перед которым сидел Сергей Петрович, в старых, но все-таки вольтеровских креслах, были размещены тоже в величайшем порядке различные принадлежности мужского туалета: в средине стояло складное зеркало,
с одной стороны коего помещалась щетка,
с другой — гребенка; потом опять
с одной стороны — помада в фарфоровой банке,
с другой — фиксатуар в своей серебряной шкурке; около помады была склянка
с о-де-колоном; около фиксатуара флакончик
с духами, далее на столе лежал небольшой портфель, перед которым красовались две неразлучные подруги: чернильница
с песочницей.
По одну сторону портфеля лежал пресс-папье, изображающий легавую собаку, который придавливал какие-то бумаги;
с другой стороны находился тоже пресс-папье
с изображением кабаньей головы; под ним ничего уже не было, и он, видимо, поставлен был для симметрии.
Уселся
с барышнями в карты; смеюсь, шучу, а внутри, знаете, так и кипит: ничего не помогает; проходит еще час, два — не является.
«Кошку свою, говорят, сегодня целый вечер моет
с мылом».
Я ни слова и продолжаю любезничать
с Анетой.
— Нет, вы этого не говорите, — возразила хозяйка, — она, бедненькая, вероятно, это время мечтала о вас, а вы, злой человек, сейчас уж и стали заниматься
с другой.
— Послушайте, — начала Татьяна Ивановна, одушевившись. — Я любила одного человека… полюбила его
с самого первого раза, как увидела. Он жил в одном со мною доме, и что же вы думаете? Я целую неделю не имела духу войти к нему в комнату.
— Это о соседе вы говорите? — спросил
с улыбкою Хозаров.
— Объясниться я не могу, потому что мне решительно не удается говорить
с ней.
— Ну, слушайте. Вот, например, начало: «Первого января я увидел в собрании одну девушку, в белом платье,
с голубым поясом и
с незабудками на голове».
— Может быть; но слушайте: «Она меня так поразила, что я сбился
с такта, танцуя
с нею вальс, и, совершенно растерявшись, позвал ее на кадриль. Ах, как она прекрасно танцует,
с какою легкостью,
с какою грациею… Я заговорил
с нею по-французски; она знает этот язык в совершенстве. Я целую ночь не спал и все мечтал о ней. Дня через три я ее видел у
С… и опять танцевал
с нею. Она сказала, что со мною очень ловко вальсировать. Что значат эти слова? Что хотела она этим сказать?..» Ну, довольно.
— Ну, вот вам еще одно место: «Сегодня ночью я видел сон; я видел, будто она явилась ко мне и подала мне свою лилейную ручку; я схватил эту ручку, покрыл миллионами пламенных поцелуев и вдруг проснулся. О! Если бы, — сказал я сам
с собою, — я вместе
с Грибоедовым мог произнести: сон в руку! Я проснулся
с растерзанным сердцем и написал стихи. Вот они...