Неточные совпадения
Можно судить, что сталось с ним: не говоря уже о потере дорогого ему существа, он вообразил себя убийцей этой женщины, и только благодаря своему сильному организму он не сошел с ума и через год физически совершенно поправился; но нравственно, видимо, был сильно потрясен: заниматься чем-нибудь он совершенно не мог, и для него
началась какая-то бессмысленная скитальческая жизнь: беспрерывные переезды из
города в город, чтобы хоть чем-нибудь себя занять и развлечь; каждодневное читанье газетной болтовни; химическим способом приготовленные обеды
в отелях; плохие театры с их несмешными комедиями и смешными драмами, с их высокоценными операми,
в которых постоянно появлялись то какая-нибудь дива-примадонна с инструментальным голосом, то необыкновенно складные станом тенора (последних, по большей части, женская половина публики года
в три совсем порешала).
Когда
начался суд по делу Хмурина, граф, выпросив позволение у Тюменева переехать
в город на его квартиру, являлся на каждое заседание, а потом забегал к Бегушеву
в гостиницу и питался у него. По самой пустоте своей, Хвостиков не был злой человек, но и он
в неистовство приходил, рассказывая Бегушеву, как Янсутский и Офонькин вывертывались у следователя на судебном следствии.
Неточные совпадения
И
началась тут промеж глуповцев радость и бодренье великое. Все чувствовали, что тяжесть спала с сердец и что отныне ничего другого не остается, как благоденствовать. С бригадиром во главе двинулись граждане навстречу пожару,
в несколько часов сломали целую улицу домов и окопали пожарище со стороны
города глубокою канавой. На другой день пожар уничтожился сам собою вследствие недостатка питания.
Началось общее судбище; всякий припоминал про своего ближнего всякое, даже такое, что тому и во сне не снилось, и так как судоговорение было краткословное, то
в городе только и слышалось: шлеп-шлеп-шлеп!
Начались драки, бесчинства и увечья; ходили друг против дружки и
в одиночку и стена на стену, и всего больше страдал от этой ненависти
город, который очутился как раз посередке между враждующими лагерями.
Фонари еще не зажигались, кое-где только
начинались освещаться окна домов, а
в переулках и закоулках происходили сцены и разговоры, неразлучные с этим временем во всех
городах, где много солдат, извозчиков, работников и особенного рода существ,
в виде дам
в красных шалях и башмаках без чулок, которые, как летучие мыши, шныряют по перекресткам.
А потом опять утешится, на вас она все надеется: говорит, что вы теперь ей помощник и что она где-нибудь немного денег займет и поедет
в свой
город, со мною, и пансион для благородных девиц заведет, а меня возьмет надзирательницей, и
начнется у нас совсем новая, прекрасная жизнь, и целует меня, обнимает, утешает, и ведь так верит! так верит фантазиям-то!