Неточные совпадения
— Не всякий? — повторил насмешливо Хмурин. — Я даже… не для огласки это будь молвлено…
генерала было одного «оскорбил действием», — прибавил он, видимо,
зная все юридические термины из новой судебной практики и сильно их не любя.
— Чего лучше было наших отношений с вашим другом Ефимом Федоровичем Тюменевым, — объяснил
генерал, разводя своими небольшими руками. — Он каждую неделю у нас обедал… Жена моя, вы
знаете, была в постоянном восторге от него и говорила, что это лучший человек, какого она когда-либо
знала, — а теперь мы не кланяемся!
— Еще одно слово, cher cousin! — воскликнул
генерал. — Напишите, пожалуйста, если можно, завтра же Тюменеву, что я ни в чем перед ним не виноват, что я не
знал даже ничего, отказывая графу Хвостикову.
— Между прочим, Бегушев мне сказал, что он
знал madame Мерову? — продолжал расспрашивать
генерал.
— Бегушев! — даже воскликнул
генерал,
зная всегда кузена за человека весьма тороватого.
Янсутский, по обыкновению, ненадолго опешил: он не
знал, что Бегушев был родня
генералу.
— Тут, главное, то досадно, — продолжал Тюменев, — что у этого кухонного
генерала половина чиновников хуже графа, а он еще ломается, благородничает!.. Впрочем, будем говорить о чем-нибудь более приятном… Скажи, madame Мерову ты хорошо
знаешь? — заключил он.
— По телеграфу!.. Выезжая, дал
знать, чтобы заранее приготовили: нельзя же есть эту дрянь, которая стоит у них на столах! — отвечал
генерал.
В настоящий момент, когда разговор коснулся государства,
генерал более всего боялся, чтобы речь как-нибудь не зашла о Петре Великом, — пункт, на котором Татьяна Васильевна была почти помешана и обыкновенно во всеуслышание объявляла, что она с детских лет все, что писалось о Петре Великом, обыкновенно закалывала булавкою и не читала! «Поэтому вы не
знаете деяний Петра?» — осмеливались ей замечать некоторые.
— Не
знаю, я что-то там с ним не встречался! — отвечал Бегушев. — Не правда ли, кузен, мы не встречались в Париже с спиритизмом! — обратился он к
генералу.
— Не верь, ma chere, не поедет!.. Он в Париже даже скучал, а поедет он с тобой!.. — неосторожно проговорился
генерал: он по опыту
знал, каково было путешествовать с его супругой.
— Да, — протянул
генерал, — теперь я приехал квартиру для жены нанять, но не
знаю где: в отелях грязно и беспокойно…
Читатель, конечно, заметил, что Янсутский в настоящем свидании с
генералом был в отношении того гораздо почтительнее, чем в Париже: он по опыту
знал, что господа, подобные Трахову, только за границей умаляют себя, а как вернутся в Россию, так сейчас же облекаются в свою павлинью важность.
— Все, что случалось с молодыми женщинами,
генерал всегда ужасно интересовался
узнавать до самых мельчайших подробностей.
Генерал усмехнулся: хоть все, говоримое Долговым, было совершенно то же самое, что говорила и Татьяна Васильевна, — чего
генерал, как мы
знаем, переносить равнодушно не мог, — тем не менее Долгов ему понравился; он показался
генералу поэтом, человеком с поэтической душой.
Вскоре в диванную предстала Маремьяша — красная, пылающая и издающая из себя легкий пар, пропитанный запахом березовых веников. Она доложила, что Аделаида Ивановна,
узнав, что у Александра Ивановича кузен их,
генерал Трахов, умоляет его прийти к ней, чтобы поскорей на него взглянуть.
— Для чего ж я ему стану говорить! — произнес
генерал, уже слегка позевнув от беседы с кузиной, и затем, распрощавшись с ней, возвратился к Бегушеву. Там он нашел бутылку шампанского и вазу с грушами дюшес: Бегушев
знал, чем угощать кузена!
—
Знаете, cousin, — начал вдруг
генерал, — если у нас начнется война, я непременно пойду: мне смертельно надоела моя полуштатская и полувоенная служба.
— Merci, тысячу раз merci… — произнес
генерал. — Но теперь вот еще задача! Жена желает, чтобы драму читала актриса Чуйкина… Она где-то слышала ее, как она декламировала поэму Глинки «Капля»… Vous connaissez cet ouvrage? [Вы
знаете это произведение? (франц.).]
— Нет, Александр Иванович может рассуждать. Я с ним сослуживец и
знаю его храбрость, — заметил
генерал.
Граф Хвостиков, Бегушев, а также и Прокофий немедля же уехали, так что
генерал не успел ничего от них хорошенько и
узнать.
Генерал хотел было сказать жене, что теперь нужны военные люди, а не статские; но
зная, что Татьяну Васильевну не урезонишь, ничего не сказал ей и, не спав три ночи сряду, чего с ним никогда не случалось, придумал, наконец, возобновить для графа упраздненное было прежнее место его; а Долгову, как человеку народа, вероятно, хорошо знающему сельское хозяйство, — логически соображал
генерал, — поручить управлять их огромным имением в Симбирской губернии, Татьяна Васильевна нашла этот план недурным и написала своим просителям, что им будут места.
— Просим выкушать! — настаивала, с своей стороны, Кузьмовна, — у меня, сударь, и генералы чай кушивали… Тоже, чай,
знаете генерала Гореглядова, Ардальона Михайлыча — ну, приятель мне был. Приедет, бывало, в скиты, царство ему небесное:"Ну, говорит, Кузьмовна, хоть келью мы у тебя и станем ужотка зорить, а чаю выпить можно"… Да где же у тебя жених-от девался, Аннушка? Ты бы небось позвала его сюда: все бы барину-то поповаднее было.
Неточные совпадения
Степан Аркадьич был на «ты» почти со всеми своими знакомыми: со стариками шестидесяти лет, с мальчиками двадцати лет, с актерами, с министрами, с купцами и с генерал-адъютантами, так что очень многие из бывших с ним на «ты» находились на двух крайних пунктах общественной лестницы и очень бы удивились,
узнав, что имеют через Облонского что-нибудь общее.
Но так как все же он был человек военный, стало быть, не
знал всех тонкостей гражданских проделок, то чрез несколько времени, посредством правдивой наружности и уменья подделаться ко всему, втерлись к нему в милость другие чиновники, и
генерал скоро очутился в руках еще больших мошенников, которых он вовсе не почитал такими; даже был доволен, что выбрал наконец людей как следует, и хвастался не в шутку тонким уменьем различать способности.
Инспектор врачебной управы вдруг побледнел; ему представилось бог
знает что: не разумеются ли под словом «мертвые души» больные, умершие в значительном количестве в лазаретах и в других местах от повальной горячки, против которой не было взято надлежащих мер, и что Чичиков не есть ли подосланный чиновник из канцелярии генерал-губернатора для произведения тайного следствия.
В самом деле, назначение нового генерал-губернатора, и эти полученные бумаги такого сурьезного содержания, и эти бог
знает какие слухи — все это оставило заметные следы в их лицах, и фраки на многих сделались заметно просторней.
— Рекомендую вам мою баловницу! — сказал
генерал, обратясь к Чичикову. — Однако ж, я вашего имени и отчества до сих пор не
знаю.