Неточные совпадения
Юлия Матвеевна, подписав эти
бумаги, успокоилась и затем начала тревожиться, чтобы свадьба была отпразднована как следует, то есть чтобы у жениха и невесты были посаженые отцы и матери, а также и шафера; но где ж было взять их в деревенской глуши, тем более, что жених, оставшийся весьма недовольным, что его невесту награждают приданым и что затевают торжественность, просил об одном, чтобы свадьба скорее была совершена, потому что московский генерал-губернатор, у которого он
последнее время зачислился чиновником особых поручений, требовал будто бы непременно его приезда в Москву.
— Я получил от вас
бумагу, — начал Тулузов с обычным ему
последнее время важным видом, — в которой вы требуете от меня объяснений по поводу доноса, сделанного на меня одним негодяем.
— Я, Генрих Федорыч, не успел еще внимательно вчитаться в ритуал. Я все
последнее время был занят делом Тулузова, о котором вы, я думаю, слышали; одних
бумаг надобно было написать чертову пропасть.
— Ну теперь всё, — сказал Кутузов, подписывая
последнюю бумагу и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой, пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Неточные совпадения
Отчего же? Вероятно, чернила засохли в чернильнице и
бумаги нет? Или, может быть, оттого, что в обломовском стиле часто сталкиваются который и что, или, наконец, Илья Ильич в грозном клике: теперь или никогда остановился на
последнем, заложил руки под голову — и напрасно будит его Захар.
Опекуну она не давала сунуть носа в ее дела и, не признавая никаких документов,
бумаг, записей и актов, поддерживала порядок, бывший при
последних владельцах, и отзывалась в ответ на письма опекуна, что все акты, записи и документы записаны у ней на совести, и она отдаст отчет внуку, когда он вырастет, а до тех пор, по словесному завещанию отца и матери его, она полная хозяйка.
— Сейчас, — сказал ему князь, не поздоровавшись с ним, и, обратясь к нам спиной, стал вынимать из конторки нужные
бумаги и счеты. Что до меня, я был решительно обижен
последними словами князя; намек на бесчестность Версилова был так ясен (и так удивителен!), что нельзя было оставить его без радикального разъяснения. Но при Стебелькове невозможно было. Я разлегся опять на диване и развернул лежавшую передо мной книгу.
Но он просил назначить день, и когда адмирал назначил чрез два дня, Кавадзи прибавил, что к этому сроку и
последние требованные адмиралом
бумаги будут готовы.
Укладывая вещи и
бумаги, Нехлюдов остановился на своем дневнике, перечитал некоторые места и то, что было записано в нем
последнее.