Неточные совпадения
— Если бы таких полковников у нас в военной службе было побольше, так нам, обер-офицерам,
легче было бы служить! — внушил он Миропе Дмитриевне и ушел от нее, продолжая всю дорогу думать о семействе Рыжовых, в котором все его очаровывало:
не говоря уже о Людмиле, а также и о Сусанне, но даже сама старушка-адмиральша очень ему понравилась, а еще более ее — полковник Марфин, с которым капитану чрезвычайно захотелось поближе познакомиться и высказаться перед ним.
В настоящий вечер она, кушая вприкуску уже пятую чашку чаю, начинала чувствовать
легкую тоску от этой приятной, но все-таки отчасти мутящей жидкости, — вдруг на дворе показалась высокая фигура капитана в шинели. Миропа Дмитриевна грустно усмехнулась, заранее предчувствуя, зачем к ней идет капитан, и крикнула ему, что она в саду, а
не в доме.
Миропа Дмитриевна решительно
не могла отвести от него глаз; он никогда еще
не производил на нее такого сильного впечатления своей наружностью: густые эполеты майора живописно спускались на сукно рукавов; толстая золотая цепочка от часов извивалась около борта сюртука; по правилам летней формы, он был в белых брюках; султан на его новой трехугольной шляпе красиво развевался от дуновения
легкого ветерка; кресты и медали как-то более обыкновенного блистали и мелькали.
Князь на этот раз был
не в кабинете, а в своей богато убранной гостиной, и тут же с ним сидела
не первой молодости, должно быть, девица, с лицом осмысленным и вместе с тем чрезвычайно печальным. Одета она была почти в трауре. Услыхав
легкое постукивание небольших каблучков Егора Егорыча, князь приподнял свой зонтик.
— Я
не понимаю тебя! Неужели ты этими словами оплакиваешь смерть Людмилы или жены твоей! — проговорила она с
легким укором и вместе с тем смотря жгучим и ревнивым взором на Ченцова.
— Вы рассуждаете, как женщина! — возразил ей с
легкой досадой Тулузов. — Чем тут виноват губернский предводитель?.. Как ни значительно его влияние на баллотировке, но выбирает
не он один, а все дворяне, которые — что, по-моему, весьма справедливо, — все будут иметь против меня предубеждение.
Егор Егорыч вскоре начал чувствовать
легкий озноб от наступивших сумерек. Он сказал о том Сусанне Николаевне, и они немедля же отправились в гостиницу свою, но на главной улице Гейдельберга их остановило шествие студентов с факелами в руках и с музыкой впереди. Извозчик их поспешно повернул экипаж несколько в сторону и
не без гордости проговорил...
— Вам это
легче было сделать, потому что вы долго пожили с вашим мужем, поразлюбили его, конечно, а Сусанна только что
не боготворила Егора Егорыча, — разъясняла Муза Николаевна.
— Да в тот же клуб, где ты уже был и поиграл там, — заметила с
легкой укоризной Муза Николаевна, более всего на свете боявшаяся, чтобы к мужу
не возвратилась его прежняя страсть к картам.
— Расстроил меня Дмитрий Иванов, — пробормотал Дронов, надевая пальто, и, крякнув, произнес более внятно: — А знаешь, Клим Иванов,
не легкое дело найти в жизни смысл.
Воспитание, образование детей, направление их жизни, конечно,
не легкая и не пустая задача, но до нее еще далеко, а до тех пор что же он будет делать?
Ему было
не легче Веры. И он, истомленный усталостью, моральной и физической, и долгими муками, отдался сну, как будто бросился в горячке в объятия здорового друга, поручая себя его попечению. И сон исполнил эту обязанность, унося его далеко от Веры, от Малиновки, от обрыва и от вчерашней, разыгравшейся на его глазах драмы.
Неточные совпадения
И прегрешенья отмаливать // К гробу Господню идет, // Странствует, молится, кается, //
Легче ему
не стает.
Молиться в ночь морозную // Под звездным небом Божиим // Люблю я с той поры. // Беда пристигнет — вспомните // И женам посоветуйте: // Усердней
не помолишься // Нигде и никогда. // Чем больше я молилася, // Тем
легче становилося, // И силы прибавлялося, // Чем чаще я касалася // До белой, снежной скатерти // Горящей головой…
Стародум. Поверь мне, всякий найдет в себе довольно сил, чтоб быть добродетельну. Надобно захотеть решительно, а там всего будет
легче не делать того, за что б совесть угрызала.
— Ах, с Бузулуковым была история — прелесть! — закричал Петрицкий. — Ведь его страсть — балы, и он ни одного придворного бала
не пропускает. Отправился он на большой бал в новой каске. Ты видел новые каски? Очень хороши,
легче. Только стоит он… Нет, ты слушай.
«
Не может быть, чтоб это страшное тело был брат Николай», подумал Левин. Но он подошел ближе, увидал лицо, и сомнение уже стало невозможно. Несмотря на страшное изменение лица, Левину стòило взглянуть в эти живые поднявшиеся на входившего глаза, заметить
легкое движение рта под слипшимися усами, чтобы понять ту страшную истину, что это мертвое тело было живой брат.