Неточные совпадения
Но владычествующий дух первозданной натуры, князь мира сего, первый носитель божественного
света в природе, отчего и называется он Люцифером, сиречь светоносцем или Денницею,
действием воли своей расторг союз бога с натурою, отделил огонь своей жизни от
света жизни божественной, захотев сам себе быть
светом.
Но сие беззаконное
действие распавшейся натуры не могло уничтожить вечного закона божественного единства, а должно было токмо вызвать противодействие оного, и во мраке духом злобы порожденного хаоса с новою силою воссиял
свет божественного Логоса; воспламененный князем века сего великий всемирный пожар залит зиждительными водами Слова, над коими носился дух божий; в течение шести мировых дней весь мрачный и безобразный хаос превращен в светлый и стройный космос; всем тварям положены ненарушимые пределы их бытия и деятельности в числе, мере и весе, в силу чего ни одна тварь не может вне своего назначения одною волею своею действовать на другую и вредить ей; дух же беззакония заключен в свою внутреннюю темницу, где он вечно сгорает в огне своей собственной воли и вечно вновь возгорается в ней.
Неточные совпадения
А так как и без того в основе установившихся порядков лежало безусловное повиновение, во имя которого только и разрешалось дышать, то всем становилось как будто легче при напоминании, что удручающие вериги рабства не были
действием фаталистического озорства, но представляли собой временное испытание, в конце которого обещалось воссияние в присносущем небесном
свете.
Слух его чрезвычайно обострился;
свет он ощущал всем своим организмом, и это было заметно даже ночью: он мог отличать лунные ночи от темных и нередко долго ходил по двору, когда все в доме спали, молчаливый и грустный, отдаваясь странному
действию мечтательного и фантастического лунного
света.
Теперь даже солнечный день он отличал от ночной темноты лишь потому, что
действие яркого
света, проникавшего к мозгу недоступными сознанию путями, только сильнее раздражало его мучительные порывы.
Приехал доктор. Взяв ребенка на руки, он перенес и уложил его поближе к окну. Быстро отдернув занавеску, он пропустил в комнату луч яркого
света и наклонился над мальчиком с своими инструментами. Петр сидел тут же с опущенной головой, все такой же подавленный и безучастный. Казалось, он не придавал
действиям доктора ни малейшего значения, предвидя вперед результаты.
Живут они очень зажиточно и опрятно, но на всех их
действиях, на всех движениях лежит какая-то печать формализма, устраняющая всякий намек на присутствие идеала или того наивно-поэтического колорита, который хоть изредка обливает мягким
светом картину поселянского быта.