— Даже не знаю из какой, и это был, как мне потом рассказывали, какой-то венгерский авантюрист, который, узнав, что я русский, подошел ко мне и сказал: «Вы дерзко
взглянули на даму, с которой я вчера шел, а потому вы…» и, хотел, конечно, сказать «dummer Junge!», но я не дал ему этого договорить и мгновенно же воскликнул: «Вы dummer Junge, а не я!»
Неточные совпадения
— Жаль! — проговорила недовольным голосом Катрин и встала. — Я к тебе еще раз заеду
взглянуть на твою сноху, которой советую тебе не
давать очень воли, а если она не будет слушаться, мне пожалуйся!
— Вы ошибаетесь!.. Это не предрассудок! Тогда какое же это будет дворянское сословие, когда в него может поступить каждый, кто получит крест, а кресты стали
давать нынче за деньги… Признаюсь, я не понимаю правительства, которое так поступает!.. Иначе уж лучше совсем уничтожить дворянское сословие, а то где же тут будет какая-нибудь преемственность крови?.. Что же касается до вашего жертвователя, то я не знаю, как
на это
взглянет дворянство, но сам я лично положу ему налево.
Всех этих подробностей косая
дама почти не слушала, и в ее воображении носился образ Валерьяна, и особенно ей в настоящие минуты живо представлялось, как она, дошедшая до физиологического отвращения к своему постоянно пьяному мужу, обманув его всевозможными способами, ускакала в Москву к Ченцову, бывшему тогда еще студентом, приехала к нему в номер и поселилась с ним в самом верхнем этаже тогдашнего дома Глазунова, где целые вечера, опершись грудью
на горячую руку Валерьяна, она глядела в окна, причем он,
взглядывая по временам то
на нее, то
на небо, произносил...
Но так как вся Москва почти знала, что генерал-губернатор весьма милостиво
взглянул на афинские сборища, то оные были возобновлены, и в них принялись участвовать прежние
дамы, не выключая и Екатерины Петровны, которая, однако, к великому огорчению своему, перестала
на этих сборищах встречать театрального жен-премьера, до такой степени напуганного происшедшим скандалом, что он не являлся более и
на дом к Екатерине Петровне.
Миропа Дмитриевна, сколь ни занята была игрою,
взглядывала по временам
на танцующих, желая видеть, с кем именно танцует супруг ее; но Аггей Никитич и тут оказал необыкновенную предусмотрительность: первую кадриль он танцевал с одной из толстых
дам, несмотря
на все отвращение к сей
даме, которая, кроме своей безобразной фигуры, носила с собой какую-то атмосферу погребной сыроватости;
на вторую кадриль Аггей Никитич пригласил долговязую невесту инвалидного поручика.
В невысокой комнатке, освещенной одною свечей, сидела княжна и еще кто-то с ней, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки, но кто такие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», подумал он,
взглянув на даму в черном платье.
Неточные совпадения
Дайте, — сказала она, быстрым движением отбирая от Вронского карточки сына, которые он смотрел, и значительно блестящими глазами
взглядывая на него.
Но не одни эти
дамы, почти все, бывшие в гостиной, даже княгиня Мягкая и сама Бетси, по нескольку раз
взглядывали на удалившихся от общего кружка, как будто это мешало им. Только один Алексей Александрович ни разу не
взглянул в ту сторону и не был отвлечен от интереса начатого разговора.
Васька поклонился
дамам и
взглянул на них, но только
на одну секунду.
Наконец одна из
дам,
взглянув на часы, сказала: «однако это странно!» и все гости пришли в беспокойство и стали громко выражать свое удивление и неудовольствие.
— Есть у меня, пожалуй, трехмиллионная тетушка, — сказал Хлобуев, — старушка богомольная:
на церкви и монастыри
дает, но помогать ближнему тугенька. А старушка очень замечательная. Прежних времен тетушка,
на которую бы
взглянуть стоило. У ней одних канареек сотни четыре. Моськи, и приживалки, и слуги, каких уж теперь нет. Меньшому из слуг будет лет шестьдесят, хоть она и зовет его: «Эй, малый!» Если гость как-нибудь себя не так поведет, так она за обедом прикажет обнести его блюдом. И обнесут, право.