Неточные совпадения
Еспер Иваныч когда ему полтинник, когда целковый даст; и теперешний
раз пришел было; я сюда его не пустила, выслала ему рубль и велела идти домой; а он заместо того — прямо в кабак… напился там, идет домой, во все горло дерет песни; только как
подошел к нашему дому, и говорит сам себе: «Кубанцев, цыц, не смей петь: тут твой благодетель живет и хворает!..» Потом
еще пуще того заорал песни и опять закричал на себя: «Цыц, Кубанцев, не смей благодетеля обеспокоить!..» Усмирильщик какой — самого себя!
Когда Николушку уводили, княжна Марья
подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удержаться более, заплакала.
Неточные совпадения
Лошади были уже заложены; колокольчик по временам звенел под дугою, и лакей уже два
раза подходил к Печорину с докладом, что все готово, а Максим Максимыч
еще не являлся. К счастию, Печорин был погружен в задумчивость, глядя на синие зубцы Кавказа, и, кажется, вовсе не торопился в дорогу. Я
подошел к нему.
Несколько
раз подходил он к постели, с тем чтобы их скинуть и лечь, но никак не мог: сапоги, точно, были хорошо сшиты, и долго
еще поднимал он ногу и обсматривал бойко и на диво стачанный каблук.
Подошедши к бюро, он переглядел их
еще раз и уложил, тоже чрезвычайно осторожно, в один из ящиков, где, верно, им суждено быть погребенными до тех пор, покамест отец Карп и отец Поликарп, два священника его деревни, не погребут его самого, к неописанной радости зятя и дочери, а может быть, и капитана, приписавшегося ему в родню.
«Посмотреть ли на нее
еще или нет?.. Ну, в последний
раз!» — сказал я сам себе и высунулся из коляски к крыльцу. В это время maman с тою же мыслью
подошла с противоположной стороны коляски и позвала меня по имени. Услыхав ее голос сзади себя, я повернулся к ней, но так быстро, что мы стукнулись головами; она грустно улыбнулась и крепко, крепко поцеловала меня в последний
раз.
Говорила она неохотно, как жена, которой скучно беседовать с мужем. В этот вечер она казалась старше лет на пять. Окутанная шалью, туго обтянувшей ее плечи, зябко скорчившись в кресле, она, чувствовал Клим, была где-то далеко от него. Но это не мешало ему думать, что вот девушка некрасива, чужда, а все-таки хочется
подойти к ней, положить голову на колени ей и
еще раз испытать то необыкновенное, что он уже испытал однажды. В его памяти звучали слова Ромео и крик дяди Хрисанфа: