Неточные совпадения
Еще и прежде того, как мы знаем, искусившись
в писании повестей и прочитав потом целые сотни исторических
романов, он изобразил пребывание Поссевина
в России
в форме рассказа:
описал тут и царя Иоанна, и иезуитов с их одеждою, обычаями, и придумал даже полячку, привезенную ими с собой.
— Потому что вы
описываете жизнь, которой еще не знаете; вы можете написать теперь сочинение из книг, — наконец,
описать ваши собственные ощущения, — но никак не
роман и не повесть! На меня, признаюсь, ваше произведение сделало очень, очень неприятное впечатление;
в нем выразилась или весьма дурно направленная фантазия, если вы все выдумали, что писали… А если же нет, то это, с другой стороны, дурно рекомендует вашу нравственность!
— Прозой!
Роман сочинил, и как
в этом случае мило поступил: есть там у него
в Москве какая-то дрянная знакомая девчонка, он
описал ту
в романе и бог знает как расхвалил, да и читает Клеопаше, — приятно той было слушать это!
С другой стороны, нужно ли
описывать в романе такие вещи, которые (благодаря моде!) ныне у всякого перед глазами: в собраниях, на балах и гуляньях?
Неточные совпадения
В начале моего
романа // (Смотрите первую тетрадь) // Хотелось вроде мне Альбана // Бал петербургский
описать; // Но, развлечен пустым мечтаньем, // Я занялся воспоминаньем // О ножках мне знакомых дам. // По вашим узеньким следам, // О ножки, полно заблуждаться! // С изменой юности моей // Пора мне сделаться умней, //
В делах и
в слоге поправляться, // И эту пятую тетрадь // От отступлений очищать.
Но только какой он был скромный, Вера Павловна; ведь уж я после могла понимать, ведь я стала читать, узнала, как
в романах любовь
описывают, могла судить.
В то время как я посещал Яму, А. Белый писал свой
роман «Серебряный голубь»,
в котором он
описывал мистическую народную секту, родственную хлыстовству.
Меня всегда неприятно шокировало, как Гёте
в «Поэзии и правде моей жизни»
описывает свои
романы.
В следующем своем замечательном
романе «La bas» Гюисманс исследует современный сатанизм
в связи с сатанизмом средневековым,
описывает черную мессу; но там уже чувствуется под сатанистскими разговорами и экспериментами его благочестивая католическая душа, чуждая активно-волевого демонизма.