Вихров, оставшись один, невольно взялся за сердце. Оно у него билось немного: ему предстояла довольно
важная минута, после которой он, может быть, и жив не останется.
«Я, воспитанный в понятии Бога, христианином, наполнив всю свою жизнь теми духовными благами, которые дало мне христианство, преисполненный весь и живущий этими благами, я, как дети, не понимая их, разрушаю, то есть хочу разрушить то, чем я живу. А как только наступает
важная минута жизни, как дети, когда им холодно и голодно, я иду к Нему, и еще менее, чем дети, которых мать бранит за их детские шалости, я чувствую, что мои детские попытки с жиру беситься не зачитываются мне».
Пан Уляницкий ничего не имел против этого и только, приступая к бритью, предупреждал нас, чтобы мы вели себя смирно, так как малейшее нарушение порядка в эту
важную минуту угрожает опасностью его жизни.
— И не жалейте об этом, — перебила Христя, — вы укрепили меня в самую
важную минуту и спасли меня от положения тяжкого, которого я бы не снесла — и умерла бы ненавистною себе и ему; меж тем как теперь я счастлива и умру счастливою.
— Похвально, молодой человек (а молодому человеку было за тридцать за пять). Действительно, в столь
важную минуту жизни должно призвать благословение родителей… Хорошо, мой друг, хорошо!.. Похвально!.. — прибавил Александр Иваныч, целуя Андрея Тихоныча.
Неточные совпадения
Вронский был в эту зиму произведен в полковники, вышел из полка и жил один. Позавтракав, он тотчас же лег на диван, и в пять
минут воспоминания безобразных сцен, виденных им в последние дни, перепутались и связались с представлением об Анне и мужике-обкладчике, который играл
важную роль на медвежьей охоте; и Вронский заснул. Он проснулся в темноте, дрожа от страха, и поспешно зажег свечу. ― «Что такое?
В эту
минуту Вронский в глазах Сергея Ивановича был
важный деятель для великого дела, и Кознышев считал своим долгом поощрить его и одобрить. Он подошел к нему.
Но в ту же
минуту, вернувшись к своему настроению, он с радостью почувствовал, что что-то новое и
важное произошло в нем. Действительность только на время застилала то душевное спокойствие, которое он нашел; но оно было цело в нем.
Через
минуту она вышла из галереи с матерью и франтом, но, проходя мимо Грушницкого, приняла вид такой чинный и
важный — даже не обернулась, даже не заметила его страстного взгляда, которым он долго ее провожал, пока, спустившись с горы, она не скрылась за липками бульвара…
Но зачем же, спрашивал он всегда, зачем же такая
важная, такая решительная для него и в то же время такая в высшей степени случайная встреча на Сенной (по которой даже и идти ему незачем) подошла как раз теперь к такому часу, к такой
минуте в его жизни, именно к такому настроению его духа и к таким именно обстоятельствам, при которых только и могла она, эта встреча, произвести самое решительное и самое окончательное действие на всю судьбу его?