— В первой, — говорит, — раз, сударь, жила я на
чердаке в господском доме, в Маркове, а второй проживала у погорельского лесника.
Что у них тут было, не знаю; волей али неволей, только усадили они ее в сани да в усадьбу и увезли, и сначала он ее, кормилец, поселил в барском кабинете, а тут, со страху, что ли, какого али так, перевел ее на
чердак, и стала она словно арестантка какая: что хотел, то и делал: а у ней самой, кормилец, охоты к этому не было: с первых дней она в тоску впала и все ему говорила: «Экое, говорит, Егор Парменыч, ты надо мною дело сделал; отпусти ты меня к мамоньке; не май ты ни ее, ни меня».
Чрез слуховое окно войдя на
чердак дома, он спустился к ней вниз в жилые комнаты по лесенке с
чердака, зная, что дверь, бывшая в конце лесенки, не всегда по небрежности слуг запиралась на замок.
Иногда вотчим приходил ко мне в черные сени; там, под лестницей на
чердак, я спал; на лестнице, против окна, читал книги.