«Фея или не фея?» — раздумывал Бобка, чинно выступая под караулом братьев и прислуги по дороге к дому. С одной стороны, он знал, что феи существуют только в сказке, а с другой — странная девочка так подробно рассказала ему все про него самого и его братьев, что подобное не могла знать ни одна
обыкновенная девочка.
Неточные совпадения
Комната Нюрочки помещалась рядом с столовой. В ней стояли две кровати, одна Нюрочкина, другая — Катри.
Девочка, совсем раздетая, лежала в своей постели и показалась Петру Елисеичу такою худенькой и слабой. Лихорадочный румянец разошелся по ее тонкому лицу пятнами, глаза казались темнее
обыкновенного. Маленькие ручки были холодны, как лед.
И старик в изумлении посмотрел на нее еще раз. Елена, чувствуя, что про нее говорят, сидела молча, потупив голову и щипала пальчиками покромку дивана. Она уже успела надеть на себя новое платьице, которое вышло ей совершенно впору. Волосы ее были приглажены тщательнее
обыкновенного, может быть, по поводу нового платья. Вообще если б не странная дикость ее взгляда, то она была бы премиловидная
девочка.
Я осторожно коснулся лба
девочки, держащейся за юбку. И она скрылась в ее складках без следа. Необыкновенно мордастого Ваньку выудил из юбки с другой стороны. Коснулся и его. И лбы у обоих были не жаркие,
обыкновенные.
Домик у Фигуры был
обыкновенная малороссийская мазанка, разделенная, впрочем, на комнатку и кухню. Ел он пищу всегда растительную и молочную, но самую простую — крестьянскую, которую ему готовила вышеупомянутая замечательной красоты хохлушка Христя. Христя была «покрытка», то есть девушка, имевшая дитя. Дитя это была прехорошенькая
девочка, по имени Катря. По соседству думали, что она «хвыгурина дочкб», но Фигура на это делал гримасу и, пыхнув губами, отвечал:
Глядя в необыкновенные глаза
девочки, он думал о том, что, может быть, для нее не существует
обыкновенной, будничной жизни.