Неточные совпадения
— Так как эмигранты теперь уже получили
помощь, то эти деньги я
не желаю отправлять в Париж; иначе, они там получатся, сейчас же раздадутся по рукам и проживутся. Лучше мы будем помогать из них постепенно, когда кто-нибудь из эмигрантов снова впадет в бедность…
— Этого я
не знаю!.. Вам самим лучше это знать! — подхватила Елена. — Во всяком случае, — продолжала она настойчиво, — я
желаю вот чего: напишите вы господам эмигрантам, что ежели они действительно нуждаются, так пусть напечатают в какой-нибудь честной, серьезной газете парижской о своих нуждах и назначат адрес, кому бы мы могли выдать новую
помощь; а вместе с тем они пояснили бы нам, что уже получили
помощь и в каком именно размере,
не упоминая, разумеется, при этом наших имен.
Она предположила, как только он возвратит ей деньги, все их отослать к Николя Оглоблину с запиской, что от таких людей, как он и отец его, она
не желает принимать
помощи ни для какого дела.
Неточные совпадения
Еще
не скоро должен был прийти наш черед танцевать, а молчание возобновилось: я с беспокойством посматривал на нее,
желая знать, какое произвел впечатление, и ожидая от нее
помощи.
— Будьте уверены, что все мирные средства ни к чему
не поведут, капризы, ожесточение — все это зашло слишком далеко. Я вашему преосвященству все рассказал, так, как вы
желали, теперь я прибавлю, если вы мне откажете в
помощи, я буду принужден тайком, воровски, за деньги сделать то, что делаю теперь без шума, но прямо и открыто. Могу уверить вас в одном: ни тюрьма, ни новая ссылка меня
не остановят.
Вот на
помощь этому конкурсу Луковников и пригласил Галактиона, потому что купцы
не желали работать, а Мышников
не понимал практики коммерческих запольских тонкостей.
Желал бы очень чем-нибудь содействовать лицейскому вашему предприятию [Энгельгардт собирал капитал для
помощи сиротам лицеистов; 12 сентября 1841 г. он писал Ф. Ф. Матюшкину, что Пущин передал в этот капитал 100 рублей.] — денежных способов
не имею, работать рад, если есть цель эту работу упрочить, без этой мысли нейдет на лад.
Капитан при этом самодовольно обдергивал свой вицмундир, всегда у него застегнутый на все пуговицы, всегда с выпущенною из-за борта, как бы аксельбант, толстою золотою часовою цепочкою, и просиживал у Зудченки до глубокой ночи, лупя затем от нее в Красные казармы пехтурой и
не только
не боясь, но даже
желая, чтобы на него напали какие-нибудь жулики, с которыми капитан надеялся самолично распорядиться,
не прибегая ни к чьей посторонней
помощи: силищи Зверев был действительно неимоверной.