Анна Павловна
начала замечать перемену в Эльчанинове. Сперва она думала, что он болен, и беспрестанно спрашивала, каково он себя чувствует. Эльчанинов клялся, божился, что он здоров, и после того старался быть веселым, но потом вскоре впадал опять в рассеянность. Мой герой думал о службе.
Неточные совпадения
— Дочь генерала Кронштейна, — отвечала та. — Очень добрая девушка, как любит мою Верочку, дай ей бог здоровья. Они обе ведь смолянки. Эта-то аристократка, богатая, — прибавила старуха. И слова эти еще более подняли Кронштейн в глазах Эльчанинова. Он целое утро проговорил со старухой и не подходил к девушкам, боясь, чтобы Анна Павловна не
заметила его отношений с Верочкой, которых он
начинал уже стыдиться. Но не так думала Вера.
На сердце Анны Павловны
начинало становиться легче; но вдруг она
заметила что-то белое, лежавшее на дне трещины, и с помощью прутика вытащила бумажку.
Между тем время шло. Савелий по-прежнему настаивал об отъезде; Эльчанинов по-прежнему отыгрывался. Наконец, он, казалось,
начал избегать оставаться вдвоем с своим приятелем, и всякий раз, когда это случалось, он или кликал слугу, или сам выходил из комнаты, или призывал Анну Павловну. Савелий
замечал, хмурился и все-таки старался найти случай возобновить свои убеждения; но Эльчанинов был ловчее в этой игре: Савелью ни разу не случалось остаться наедине с ним.
Но, однако, мы
заметим, что граф выждал целый месяц войти в прямые сношения с молодыми людьми и в продолжение этого времени только хвалил и защищал Анну Павловну; но Мановский ни к чему не приступал, и граф
начал.
— Отчего ж неизвестности? — сказал Ноздрев. — Никакой неизвестности! будь только на твоей стороне счастие, ты можешь выиграть чертову пропасть. Вон она! экое счастье! — говорил он,
начиная метать для возбуждения задору. — Экое счастье! экое счастье! вон: так и колотит! вот та проклятая девятка, на которой я всё просадил! Чувствовал, что продаст, да уже, зажмурив глаза, думаю себе: «Черт тебя побери, продавай, проклятая!»
Клим довольно рано
начал замечать, что в правде взрослых есть что-то неверное, выдуманное. В своих беседах они особенно часто говорили о царе и народе. Коротенькое, царапающее словечко — царь — не вызывало у него никаких представлений, до той поры, пока Мария Романовна не сказала другое слово:
Он даже быстро схватил новый натянутый холст, поставил на мольберт и
начал мелом крупно чертить молящуюся фигуру. Он вытянул у ней руку и задорно, с яростью, выделывал пальцы; сотрет, опять начертит, опять сотрет — все не выходит!
Так тебе и кажется, что и позабыл-то ты все, что знал, и что больной-то тебе не доверяет, и что другие уже
начинают замечать, что ты потерялся, и неохотно симптомы тебе сообщают, исподлобья глядят, шепчутся… э, скверно!
Неточные совпадения
Был, после
начала возмущения, день седьмый. Глуповцы торжествовали. Но несмотря на то что внутренние враги были побеждены и польская интрига посрамлена, атаманам-молодцам было как-то не по себе, так как о новом градоначальнике все еще не было ни слуху ни духу. Они слонялись по городу, словно отравленные мухи, и не
смели ни за какое дело приняться, потому что не знали, как-то понравятся ихние недавние затеи новому начальнику.
Очень часто мы
замечаем, — говорит он, — что предметы, по-видимому, совершенно неодушевленные (камню подобные),
начинают ощущать вожделение, как только приходят в соприкосновение с зрелищами, неодушевленности их доступными".
Общие подозрения еще более увеличились, когда
заметили, что местный предводитель дворянства с некоторого времени находится в каком-то неестественно возбужденном состоянии и всякий раз, как встретится с градоначальником,
начинает кружиться и выделывать нелепые телодвижения.
— Прочти, о тебе Долли пишет, —
начала было Кити улыбаясь, но вдруг остановилась,
заметив переменившееся выражение лица мужа.
Дарья Александровна
заметила, что в этом месте своего объяснения он путал, и не понимала хорошенько этого отступления, но чувствовала, что, раз
начав говорить о своих задушевных отношениях, о которых он не мог говорить с Анной, он теперь высказывал всё и что вопрос о его деятельности в деревне находился в том же отделе задушевных мыслей, как и вопрос о его отношениях к Анне.