Хирон

Алек'C'кира

Наконец-то поймали жестокого убийцу, который унес жизни четырех людей. Казалось бы, на этом история должна закончиться. Есть подозреваемый, задержанный на месте последнего преступления, и неоспоримые доказательства. Но все только начинается, потому что в руках полицейских оказался не просто кто-то, а один из богатейших людей города. И пусть он не пытается уйти от правосудия, остается одна немаловажная проблема – провалы в его памяти. "Работа с психологом должна открыть завесу тайн", – так думал шеф полицейского участка, а вместо этого навлек на хрупкую особу поток безумия, разобраться в котором не так-то просто.

Глава 2

II–VIII, I, VI–VII

Миранда прислушалась к словам начальника и перед тем, как пойти на беседу с очередным опасным преступником, решила попить кофе и ознакомиться с делом. Конечно, за такой короткий период ей не удастся прочитать все, но небольшие ключевые отрывки помогут вести беседу в правильном направлении.

В любом случае, девушка не надеялась, будто у нее получится сделать то, чего не получилось полицейским. В конце концов, она готова вести диалог в том случае, когда он состоится, а выманивать информацию и давить, такому ее не учили. Да и не в ее это стиле. Каким бы жестоким мир не казался Миранде, в глубине себя она осталась все той же маленькой напуганной девчонкой.

Беглым взглядом доктору удалось понять несколько важных моментов, чтобы строить внутри себя порядок действий. Но самое сложное начало. И к этому подготовиться практически невозможно. Здесь либо получится войти в доверие, либо нет. И если результат будет отрицательным, все остальное станет бессмысленным, потому что диалога, как такового не состоялось. Не этого хотел мистер Войт, да и Миранде хотелось не упасть в грязь лицом и доказать в первую очередь себе, она знает свое дело отлично. Не зря ей платят зарплату и довольно-таки не плохую для психолога. Дело только в том, что деньги для доктора не стали важными. Более того, деньги всего лишь средство обогащения личного быта, но не залог успеха и счастья. А это Миранда знала из первоисточника. Личный опыт все рассказал.

Девушка сильно увлеклась новым делом и почерпнула оттуда немало интересного и можно сказать спорного. Во всяком случае, ей так показалось. Более того, доктору уже хотелось увидеть того самого преступника и попытаться заговорить с ним.

«Почему он пошел на такие действия?»

«Что им двигало?»

Миранда не заметила, вчитываясь внимательно в строчки, вдруг возле нее кто-то присел. И только громкий звук отодвинутого стула заставил девушку осмотреться вокруг себя.

— Привет, Миранда.

— О, Стелла, я и не заметила тебя.

— Ясное дело. Вся в делах, — улыбнулась зеленоглазая девушка по возрасту не старше собеседницы. Лучезарная, с ярким макияжем на лице, подведенными глазами фиолетовым карандашом и эффектными красными губами. Точно так же и одета не в строгом костюме, как Миранда, а в нарядном платье поверх которого надета блузка с единственной пуговкой.

— Да какие там дела, — отмахнулась девушка. — Мистер Войт попросил поговорить с очередным преступником. Вот читаю дело, готовлюсь.

— Мистер Войт слишком пользуется твоей безотказностью, — посмотрела пронзительным взглядом с раскосыми глазами Стелла.

— Почему?

— Потому что ты занимаешь должность психолога для решения внутренних проблем коллектива, а не общаться с опасными преступниками.

— Может и так, — не стала спорить Миранда. — Но если я могу помочь своему коллективу, почему бы и нет.

— Дело не в помощи, дело в том, что ты слишком впечатлительная и с каждой новой просьбой нашего уважаемого шефа лишь больше грузишься над всем этим ужасом, который тебя не касается. Миранда, скажи, тебя не пугают все эти отбросы общества?

— Стелла, ты преувеличиваешь. Меня не так часто просят, как ты выразилась. А если я, в самом деле, могу помочь, почему бы и нет? Моя задача найти точки соприкосновения, а дальше ребята действуют сами без моего участия. Тем более сидеть в кабинете и ничего не делать, мне тоже не особо интересно.

— Главное, чтобы платили, — добавила девушка от себя и принялась пить йогурт.

— Мистер Войт, в этом плане человек совестный. Всегда премии выписывает, хотя я и не понимаю зачем?

— За клоунов, с которыми ты ведешь бессмысленные беседы.

— Они не клоуны, они убийцы, — поправила Миранда, хотя и сама не понимала зачем.

Стелла очень специфическая особа. Властная, самовлюбленная, добивается своего любыми способами. Умеет правильно подойти почти к кому угодно и как угодно. Обаятельный вид, правильные манеры, немного игривая походка, вызывающий внешний вид действует, будто дурман на полицейских. Даже на тех, кто уже давно остепенился и вроде бы ведет спокойную семейную жизнь. Естественно не учитывая основную работу, где как раз таки все наоборот.

Но за всей этой откровенностью и, можно сказать, вульгарностью скрывается не настолько плохая особа. Во всяком случае, для Миранды. Они пусть и не близкие подруги и между ними общего почти ничего нет, общались девушки на работе всегда хорошо. А самое главное Стелла ни разу не подставила Миранду и не сказала ни одного плохого слова в ее сторону. Хотя и могла, такой уж у нее характер. Да и власть в данном участке позволяла ей делать некоторые глупые выходки. Все-таки папа помощник мэра устроил дочь на хорошую и в то же время не пыльную работу. Работать в архиве оказалось ее призванием. Еще бы, там она властительница и без нее никто не выдаст ни одной улики по любому делу.

— Ох, Миранда, я бы ни за что в жизни не согласилась вести беседу с потными, вонючими, страшными личностями. Слушать их рассказы собственных убийств, это жуть!

— Поначалу я думала точно так же, как и ты. А теперь просто привыкла.

— И ты хочешь сказать, это никак на тебя не действует?

— Конечно, действует. Отстраниться от этого невозможно. Может только, если быть настоящим роботом. Но, иногда, интересно понять для самой себя, что движет убийцами. Почему они убили, зачем ограбили или еще чего натворили?

— Миранда, что тут может быть интересного? Бесчеловечность, алчность и низменность, вот что движет такими людьми, — эмоционально выражалась Стелла.

— А еще бывает месть, безвыходность или психические отклонения, — добавила Миранда, но не так эмоционально, как собеседница. Все-таки Миранда была куда сдержанней и не любила напирать, да и не умела.

— Лично в моем понимании, психические отклонения придумали специально для того, чтобы уйти от страшного приговора.

— Эх, Стелла. Я бы тоже хотела так рассуждать, но практика показывает совершенно другую реальность. Стоит тебе столкнуться с настоящим человеком, у которого расстройства психики, ты прекрасно понимаешь, настолько правдиво играть не умеет никто. Даже самый талантливый актер. Хотя, еще и неизвестно, есть ли смысл существования для такого человека, когда им движет нечто невообразимое. Он сделал плохо сам того не зная. Но из-за законов, решить его судьбу суд не может.

— Правильно, надо законы менять и сажать таких на электрический стул.

— Жестокая ты, Стелла, — аккуратно сказала Миранда, скрыв свой взгляд от собеседницы.

— Я справедливая. Какой толк миру от этих людей?

— Толка может и никакого, но убивать тех, кто не отдает отчета за свои действия, тоже не выход. Их нужно реабилитировать, пытаться привести в чувства, дабы понять, почему это случилось с ними.

— И что толку, его реабилитируют, типа вылечат, он выйдет на свободу до следующего приступа убийства, а людей, которых он уничтожил уже не вернуть.

— Ладно, Стелла, давай этот разговор оставим на потом, мне пора идти в переговорную, — Миранда решила прекратить бесперспективный спор, так как правым или неправым не дано быть никому.

— Удачи тебе, с очередным маньячилой, — кивнула Стелла, пытаясь подбодрить девушку.

— Спасибо, Стелла.

Девушка закрыла дело и поднялась со стула. Миранда отнесла чашку к мойке и не спеша побрела по просторной комнате туда, где не так все радужно и спокойно. Там начинается другая реальность: суровая и пугающая. А ведь между этими мирами всего лишь каких-то пару сотен метров, но атмосфера слишком разная.

*****

Вот он я, и новый мир вокруг меня.

Открывая глаза, я готов был увидеть что угодно, но не это. Более того, мне пришлось долго вспоминать, почему я оказался здесь. Все те же провалы в памяти, постоянные галлюцинации перед глазами смешали реальность и внутренние миражи. Конечно, я свыкся с этим. Больше во мне не возникало и самого маленького удивления. Просто в один миг звон колокола возвращал меня из бездны, где я нахожусь в момент отсутствия реальности.

Если я все правильно понимаю и не ошибаюсь, в данный момент наступила реальная реальность. Во всяком случае, перед глазами не появляются ужасные образы, странные места. В это я не могу поверить, какими бы убедительными ни являлись миражи, особенно, когда знаю, какова жизнь вокруг, благодаря прошлому.

Как так получилось, что мне удалось открыть в себе то, чего нет, не представляю. Конечно, догадки есть, но мне казалось, это больше связано с внутренним расстройством, которое должно было пройти и оставить меня. А оно почему-то не оставило. Возможно, я все-таки и не смог отпустить. Хотя какая уже разница. Я нахожусь там, где должен был оказаться намного раньше и отчего-то меня это не пугало, наоборот меня это успокаивало. Финал уже близок.

Я посмотрел на свои руки и в очередной раз ужаснулся. Запекшаяся кровь убеждала меня еще сильнее, прошлый мой мираж не совсем являлся и миражом. Я так пытался отделить истину от вымысла, что потерялся. Отсюда и плачевный результат. Образам удалось меня обмануть и заставить сделать серьезные глупости в реальности. Значит, я не блуждал по мирам в поисках спасения своей души, я ходил все по тому же одному единственному миру, откуда я не мог никуда уйти, хотя и хотелось.

Пока у меня есть шанс держаться этой реальности, я должен постараться все понять в первую очередь для самого себя, а дальше, будь что будет. Но проблема в том, что я не помню многих ключевых моментов. Они продолжают обходить меня стороной, не раскрывая истины. Сколько бы я не пытался напрягать свое серое вещество, такое чувство, словно там осталась выжженная среда. Ну и ладно. Пока освоюсь на новом месте.

Печаль в том, осваиваться здесь оказалось особо негде. Комната два на два, деревянная кровать без матраса, прикованная зачем-то к стене на цепь. Неужели ее можно как-то украсть? Странно. Нет ни подушки, ни одеяла. В общем, я для себя понял, спал я на толстой фанере, если конечно лежал в кровати. Этого я точно не знаю. У противоположной стены, куда я могу дотянуться рукой, дырка в полу, я так понимаю для нужд организма. Вот и все убранство, даже окна нет.

А впереди только решетка из прутка в палец с интервалом расстановки семь сантиметров. Кроме ладошки ничего не просунешь. Причем горизонтальные перегородки были с куда большим интервалом, сантиметров пятнадцать не меньше. Все-таки прошлая профессия позволяла мне на глаз определить размеры, не используя рулетки. Не сразу мне удалось разглядеть и саму дверь. Из-за ядовитого зеленого цвета перед глазами пробегала постоянно рябь. Хотя я до конца и не уверен, быть может, это всего лишь мой взгляд так воспринимает.

Не удивляясь нынешнему местоположению, я все же не могу вспомнить, когда меня сюда привели и сколько времени я здесь провел. Этот момент прошел мимо меня, и поэтому заставлял еще раз призадуматься: «Я в тюрьме или пока еще в следственном изоляторе?»

С одной стороны вряд ли суд прошел. Зная законы нашего государства у меня два пути после собственных дел. И явно сейчас я нахожусь не в одном из них. Во-первых, я еще живой, а во-вторых, на мне нет смирительной рубашки. Кроме только наручников на запястье и это мне казалось еще одной странностью.

«Зачем они в камере?»

«Что я могу сделать со свободными руками?»

Ладно, как есть, так есть. Осталось дождаться чего-то, чего и сам не знаю. В таких местах я раньше не бывал. Но самое смешное, скажи мне кто-то еще год назад, что я стану преступником, я бы не поверил. А это еще раз доказывает лично мне, не надо зарекаться, не надо думать, будто у тебя все будет иначе. Жизнь удивительная штука, неизвестно когда схватит тебя и к чему склонит.

Доносящиеся стоны, странные крики со стороны, давали лишь волю для воображения. Я так понимаю, моя камера находилась в самом углу, поэтому увидеть что-либо оказалось невозможно. Скорее всего, люди, хотя не совсем правильно я сказал. Преступники находились в похожих камерах, как и я, в ожидании дальнейшей судьбы. Хотя предугадать не сложно, исход будет печальным. С другой стороны, справедливым. Я не думаю, что сюда попадают ни за что. Скорее всего, это шанс один на миллион. Все-таки я верю в наше государство и справедливость действий с его стороны.

Но дело даже не в этом, мне хочется просто понять собственные мотивы, причины. Зачем я пошел на все это, и кто был со мною рядом? Пожалуй, это все, чего я хочу. А остальное уже не важно. Все важное уже ушло и ждет теперь меня. Вот тут то и загвоздка. Встречусь я когда-нибудь с ними?

Впрочем, что толку об этом думать. Я попытался заглянуть за угол, упираясь головой в железные прутья, и мне удалось краем глаза увидеть похожие камеры с точно такими же противно зелеными прутьями. Вот только в некоторых прутья были обшиты поролоном. Мысль сама наводила на один вывод. Да и те душераздирающие крики не могли исходить от простых убийц. Здесь явно содержались под стражей психически нездоровые личности. Возможно, и меня частично относят к ним. Странно.

Хотя, я и сам не уверен, нормален ли я? Во всяком случае, последние собственные действия не похожи на меня. Думая об этом, мне хочется себя растерзать, зная, сколько ужасов, пришлось натворить мне, при этом я продолжаю не понимать зачем? Зачем я продал душу дьяволу и позволил его впустить в свои безумные просторы? Звучит это конечно не здраво, особенно из уст человека, который верил в науку и продолжает в нее верить. Именно благодаря науке я смог открыть в себе таланты, жаль сейчас от этих знаний никакого толку. Разве что взглянуть на кривые сварные швы на прутках клетки и сделать вывод, сварил их бездарь.

Самое смешное, мистикой я интересовался в детстве, будучи еще школьником, но этот этап давно прошел и дальше я жил с верой лишь в науку. Конечно, хороший крепкий фильмец с мистическими нотками меня увлекал, но чтобы поверить, будто это может стать моей реальностью? Ущипните меня. Но повторюсь сам для себя, никогда не нужно недооценивать жизнь и думать, что ужасы внутреннего безумия обойдут меня стороною.

Я оказался обманутым. Верование в науку привело меня к бессилию перед тайной, хранящейся внутри меня. Вот и двадцать первый век со своими огромными возможностями, гаджетами, супер компьютерами и современным транспортом. А в итоге никому и не удалось познать в первую очередь саму суть человека. Отчего берется безумие? В какой момент пути каждого из нас, мозг перерождается во что-то ужасное, готовое идти наперекор той личности, с которой они одно целое?

Психологи и психиатры постоянно пытаются найти методику лечения разных психических расстройств, а в итоге их труд на протяжении веков ничего толкового и не принес. Как были люди недружны с серым веществом, так и продолжают быть. Их лечат, их изучают, проводят опыты, а результат постоянно одинаковый.

Мне всегда было интересно понять природу появления людских отклонений, и вдвойне, когда это коснулось и меня. Но точно утверждать не могу, насколько я псих, да и вообще, какая у меня болезнь? Может, я просто пытаюсь с помощью этого найти оправдание своим действиям. Может, я пытаюсь уйти от ответственности. Хотя нет. Тут я не согласен. Возможно, подсознание и пытается, а вот я — нет. И причина одна и та же. Какой смысл теперь в моей жизни? Все осталось в прошлом, и жить просто ради того, чтобы увидеть новый безликий собственный день, я не хочу.

Я всегда считал себя сильной личностью, я не ломался ни перед чем. Доводил дело до конца. Боролся с собой, с работой, с жизнью, упустив одну единственную вещь. Я очень быстро поднимался по карьерной лестнице, улучшал свое существование, обогащался материально, а духовно, морально не закрепил свой новый статус. И когда жизнь жестоким образом отобрала самое важное, можно сказать то, что мне казалось особо дорогим в моей судьбе, я рухнул на самое дно, а выбраться оттуда не сумел. Вот и еще раз для меня это доказательство того, что деньги, красивая жизнь, ничто, если внутри тебя сломан стержень. Я слаб и сейчас понимаю, насколько я ошибался. Причем во всем и сразу. Ну ладно, хватит ныть. Жалеть себя не собираюсь, осталось только дождаться следующего этапа.

Послышался скрип металла. Наверное, кто-то заходил в блок. Жаль, увидеть из своего закутка мне ничего не удавалось. Приходилось снова обращаться к воображению. Оно у меня слишком бурное, главное чтобы вновь не рисовало ужасы бездны и не затянуло туда. Шаги по бетонному полу эхом расходились по стенам, и я не мог уловить, кто и куда движется. Может, очередного преступника привели?

Но буквально через полминуты я убедился, что ошибся. Перед моей камерой остановилось двое, одетые по форме, в боевой готовности. При этом настолько разные, насколько могут быть. Один высокий, худощавый, где-то на голову выше меня. Другой наоборот, низкий и упитанный мужчина. Не знаю почему, но у меня появилась на лице улыбка. Выглядели они смешно, несмотря на грозные лица, запомнить облики которых я не смог. Может из-за головного убора для меня они все выглядели на одно лицо. Хотя если присмотреться тот, что пониже явный стереотип о полицейском и пончиках. Даже щеки провисали, словно у бульдога.

— Чего зубы скалишь? — Злобно обратился высокий.

Я не стал ничего отвечать. Они явно не разделят моего юмора. Наверное, еще больше убеждались в данную минуту, перед ними стоял псих.

— Итак, мы сейчас тебя отведем на допрос, и хочу напомнить о правилах, при нарушении которых тебя ждет самый страшный кошмар, снившийся когда-либо. Ты меня слышишь, убийца? — Говорил все тот же высокий мужчина.

— Да, — ответил я коротко. Явно лучше не нарываться. По взгляду вижу, он ждет повода.

— Первое правило, вести себя культурно. Ни огрызаться, ни кидаться, не сквернословить и никаких лишних телодвижений, иначе я лично добьюсь того, чтобы сгноить тебя в самой худшей тюрьме, где нет одиночных камер, и спрятаться невозможно.

Я снова кивнул, не решаясь открыть рта. Угрозы, конечно, мне не приятны. Со мной никогда и никто не позволял так общаться. Но это происходило до, а теперь придется играть по правилам тех, у кого власть надо мной.

— Второе правило, отвечать на вопросы, адресованные в твою сторону. Если ты будешь паинькой и расскажешь правду, это упростит твою участь. Но не рекомендую надеяться на снисхождение от судьи. Все равно после всего того, что ты натворил, поблажек не будет. Разве что обещаю от себя лично, тебя не будут тревожить. А таких, поверь мне, предостаточно, кто готов из интеллигентного инженера выбить немного дури.

— Хорошо, — ответил я.

— И еще один момент, если выберешь адвоката и отвалишь ему кучу своих кровавых денег, наши отношения ухудшатся. Я понимаю про твои права и все такое, но если справедливость не восторжествует, я думаю, этим ты не спасешь себя от часа расплаты. Видели мы разных хитробоких, но конец для всех был одинаковым.

— Мои деньги не кровавые, — сказал я. Меня это сильно задело. Заработал я их честно и слова длинного мне не понравились, хотя вступать с ним в спор я не собирался.

— Не кровавые говоришь? — Удивленно посмотрел толстяк. — Что-то мне не верится. Я работаю столько лет, а себе так и не позволил ничего, кроме однокомнатной квартиры, спасибо любимому государству, которое обо мне заботится, и старой ржавой машине, похожей на мою ворчливую и труднохарактерную жену.

— Я не хочу вас обидеть, но ваша работа может и важна, но быть охранником это не достижение в жизни, — пытался я выразиться не в грубой форме и все же сказать по существу.

— Ишь ты, какой делок, — хмыкнул кругленький мужчина.

— Нет, вовсе нет. Я бывший инженер конструктор, создавший немало технологических процессов, которыми пользуется производство нашего города для оптимизации и удешевления конечного продукта, а также повышения качества. Это и принесло мне денег, но не кровавых, а заработанных моим умом.

— А теперь сделай вывод, делок. Я может и простой охранник, но нахожусь в данной ситуации в более выгодном положении, чем ты.

— Здесь я спорить не буду.

— Еще бы!

— Яков, давай без этих бессмысленных разговоров, — проговорил тот, что повыше.

— А насчет адвоката, сразу скажу, мне он не нужен, — ответил я искренне.

— И почему это? Обычно такие личности, как ты, пытаются сделать все, чтобы сохранить свою жизнь, даже готовы прикинуться душевным.

— Во-первых, вы не знаете, кто есть я. И поэтому никто вам права не давал меня приравнивать к кому-то. У каждого из нас свой путь. А во-вторых, я смирился с собственной судьбой.

— Все так говорят, почему я должен поверить тебе на слово? — С недоверием спрашивал высокий охранник.

— А я не жду с вашей стороны доверия. Да и отчитываться перед вами, по сути, не должен. Ведите меня, куда надо и закончим эту бессмысленную беседу.

— Я же говорю, делок.

Больше говорить я не видел смысла. Охранники видели во мне только зло, и вовсе не пытались понять, о чем я хочу им сказать, и самое главное, говорю я правду. Впрочем, а чего мне еще ожидать? Есть факты, улики и целое дело на меня, где черным по белому написано, кто есть я и что сделал. Бумаги куда важнее слов, потому что в слова уже никто не верит, особенно это касалось тех, кто работал в правоохранительных органах.

Блок сменился длинным коридором, потом лестницей, ведущей на третий этаж. Сколько было открыто и закрыто за мной металлических дверей, сосчитать невозможно. Унылое все-таки место. Но самое удивительное, меня это вовсе не раздражало и нисколечко не пугало. Мне даже как-то легче среди серых стен, тусклого свечения. Эмоции равны нулю и это хорошо. Осталось зайти по ту сторону двери, где висела криво прибитая табличка «Переговорная № 3» и рассказать все то, что я знал. Хотя я и не уверен, поверят ли в мою историю.

*****

Мартин со своим напарником Биллом блуждали по улицам города, наблюдая за пустотой вокруг. Понедельник сам по себе считался днем безлюдья. После выходных взрослые отправлялись на работу, дети в школу, студенты в университет. А те, кому не нужно куда-либо идти, желали отсиживаться дома. Впрочем, это правильно. В такую погоду, когда вокруг серость сливалась с точно такого же цвета высотками, лучше сидеть в родном очаге, укутавшись одеялом, и смотреть любимую передачу, сериал или просто поспать. Да еще и мелкий дождь начал скатываться с небес. Прохладный сентябрьский ветерок пронизывал одежду полностью, отчего заставлял опускать голову вниз, погрузив нос под курткой, и сгибать тело, чтобы хоть как-то сопротивляться холоду.

Так двое полицейских и двигались в расслабленном темпе, зная, сейчас то замечательное время, когда не требуется от них по сути ничего. И серая погода им не казалась настолько унылой, потому что в такие моменты очень мало шансов повстречать преступников. Разве что мелких воришек, но для них время начинается, как правило, в ночное время суток. Поэтому они двигались можно сказать впустую, без цели и смысла.

Двоих объединяла не только работа, а давнишняя дружба. Вместе росли, вместе учились, вместе служили и шли по жизни, опираясь на плечо, друг друга. И Билл, и Мартин внешне во многом были похожи. Немного острые черты лица, заметно выделенные носы, впалые щеки и русые волосы короткой стрижки, как обязывала служба в полиции. Разнились они лишь по глазам. Разной формы и разного цвета. У Билла холодный оттенок светло-голубого, а у Мартина карие. Не зря их часто путали на работе сотрудники, считая братьями близнецами. Еще сложности добавляла одинаковая форма одежды, похожие подтянутые телосложения и почти равный рост чуть выше метра восьмидесяти.

А вот характеры у двоих друзей оказались противоположными. Мартин спокойный, рассудительный, старается не лезть на рожон, умеет найти общий язык со многими и войти в доверие добрым способом. А вот Билл, совершенно другой. Взрывной, напористый, не нужно долго убеждать, чтобы использовать кулаки. Малейший повод и словарный запас переходил в силовую показуху. Не терпеливый, иногда агрессивен и любит все делать по-своему, а не так как прописано в уставе. Тем не менее, службу несет хорошо, и возможно благодаря другу умел во время остановиться и зайти за рамки лишь чуть-чуть.

— Мартин, ну как там обстоят дела с этим маньяком? — Поинтересовался Билл.

— Да никак, — развел руками собеседник. — Мы пытались его разговорить, когда поймали, но не получилось. Он упорно молчал. Такое чувство, будто он вообще не понимал и не слышал, к нему ли обращаются?

— А кто его взял?

— Джим и Остин из группы захвата. Прям на горячем, — улыбнулся Мартин, вспоминая, каким образом происходило ночное задержание. Он пусть и не участвовал в захвате, но все же присутствовал на месте преступления, правда, в стороне. Полицейскому до сих пор было приятно после хваленых слов шефа и немножко обидно за Билла. Ведь именно друг помог ему сделать последний шаг и понять, где произойдет следующее преступление. Но Билл сразу отстранился от своего имени в рапорте, пожелав отдать всю славу Мартину. Он это заслужил, да и дело о маньяке-убийце закреплено за ним.

— Мартин, ты конечно красавчик. Я тобой горжусь! — Одобрительно говорил Билл.

— Ты знаешь, мне это дело голову поморочило, но если бы не ты, возможно у меня ничего не получилось бы. — Мартин задумался, а потом решил задать вопрос напарнику. — Я не могу понять, почему ты не захотел, чтобы я рассказал о твоей помощи?

— Забей, — отмахнулся напарник. — Ты заслужил быть единственным и неповторимым.

Оба громко засмеялись, а Мартин немного покраснел.

— Добрая ты душа.

— Обидно другое, — радость тут же покинула лицо Билла. — Получается ты смог выйти на его след, а теперь в дело вклинятся следаки и все сливки перетянут на себя.

— Такова наша работа. Мы всего лишь охрана порядка, а не группа захвата и, как ты выразился, не следаки.

— Ну, Мартин, ты же сам прекрасно понимаешь, кто на что учился. Надо было переквалифицироваться, закончить юридическое.

— Уже поздно, — с досадой ответил Мартин.

— Да, ладно, ты не так стар.

— Забудем, это все ерунда. Главное, преступник пойман.

— И все же тебя это задевает, — видел Билл во взгляде напарника досаду.

— Просто обидно, у нас не получилось расколоть этого маньячилу, сейчас понабегут другие и получат, куда больший результат, чем мы. Улики по-тихому перетянут на себя и дело в шляпе. А о нашем участке никто и не вспомнит.

— Ты же сам прекрасно знаешь, проблема кроется в мягкотелом. — Не видел ничего удивительного в этом Билл. — Кстати, что он тебе сказал? Уже кого-то попросил со стороны провести переговоры.

— Пока всего лишь Миранду.

— Вечно он эту Миранду отправляет. Какой вообще от нее толк? Она что умеет понимать преступника и выводить его на чистую воду?

— Без понятия, — развел руками полицейский. — Может он хочет получить психологический портрет преступника.

— И какой от него толк? — Билл негодовал. — По-моему разговор в данном случае не особо важен. Есть улики, поймали на горячем, что еще надо?

— Это все понятно, но ты же сам прекрасно знаешь, очень часто в суде все происходит иначе. Сначала вроде все нормально, а потом то улика косвенная, то у преступника амнезия, то адвокат палки в колеса ставит. Тут шеф прав, надо подойти к этому делу со всех сторон, и чем больше у нас будет информации, тем лучше.

— Нет, ты не подумай, я ничего не имею против Миранды, наоборот, так даже лучше. Она все-таки своя, хотя и странная. Отдавать настолько важное дело засранцам, которые и палец о палец ни сделали не вариант.

— Билл, все равно придется, как ни крути.

— Я понимаю, но чем быстрее они заберут его, тем меньше у нас будет шанса присутствовать и влиять на ход дела. Пока этот маньячила в нашем участке, всем придется играть по нашим правилам. Стоит его перевести, забудь славу, премию и повышения. Тем более мягкотелый на пенсию быстро откатится и все. Поставят какого-нибудь нового своего начальничка, и метла начнет мести по-новому.

— Перемены, насколько они некстати сейчас. Конечно шеф, как ты выражаешься, мягкотелый. Но все же мы знаем чего от него ожидать, и как с ним быть. Тем более он всегда отстаивал своих людей и перед прокуратурой и перед следаками.

— А я и не говорю, что он плохой человек. Просто у него есть такая одна неприятная особенность, если кто его знает, умеет им манипулировать. Сейчас какой-нибудь появится молодчик из министерства, переманит дело на своего родственника и отдаст ему все лавры, а ты останешься не удел.

— И такой вариант возможен, — тяжело вздохнул Мартин.

— Надо быстро раскалывать этого черта и переходить на следующую стадию.

— Я бы с радостью, но я потерпел фиаско.

— Ладно, давай закончим бессмысленный патрулинг и пойдем обратно. Пусть Миранда заодно поговорит с маньяком, а мы потом возьмем его на себя. Может немного дури выбьем для разговорчивости, — Билл ждал этого момента с нетерпением.

— Шеф мне говорил, чтобы не трогали.

— Ой, Мартин, ты словно маленький ребенок, которому сказал папка нельзя. Что в первой что ли?

— Да оно-то не в первой, просто он прав. Своими действиями мы лишь портим отношение к себе.

— Мартин, хватит этих заумноватых разделений на добро и зло. Этот пацан убил четыре человека без мотива и причин.

— Об этом мы не знаем, — решил уточнить собеседник.

— Пусть даже так, но это не отменяет того факта, что загублено четыре жизни, а мы, видите ли, из-за законов не можем поступить с ним по совести. Не убивать же я предлагаю. Все равно он заслуживает намного большего. Смотри, дабы его еще не списали на психически нездорового и через пару лет он не покинул какую-нить психбольницу закрытого типа. Только не говори, что такого в нашей практике не было.

— Было, — не стал отрицать Мартин. — И даже больше чем один раз.

— Более того, чем это оборачивалось, Мартин, ты помнишь?

— Новые убийства, разрушенные судьбы и слезы.

— Поэтому не говори мне о законе и правильности его выполнения. Сами законы прописаны с ошибками и лазейками, которыми постоянно пользуются хитропопые адвокаты.

— Эх, ладно, — не стал встревать в спор Мартин, решил остаться при своем мнении.

— Друг, я думаю, у нас получится сделать так, чтобы ты получил все лавры, а остальных не подпустим к маньячиле. Ты заслужил это больше, чем кто-либо другой, — говорил искренне Билл.

— Спасибо, мне приятно это слышать.

— А то, — улыбнулся Билл и похлопал по плечу напарника. — Еще немного патрульнем эту пустоту и пойдем там, где сейчас должны быть.