Дальше из окна видно,
как золотится рожь, белеет гречиха,
маковый цвет да кашка, красными и розовыми пятнами, пестрят поля и отвлекают глаза и мысль от тетрадей.
Тетка покойного деда рассказывала, — а женщине, сами знаете, легче поцеловаться с чертом, не во гнев будь сказано, нежели назвать кого красавицею, — что полненькие щеки козачки были свежи и ярки,
как мак самого тонкого розового
цвета, когда, умывшись божьею росою, горит он, распрямляет листики и охорашивается перед только что поднявшимся солнышком; что брови словно черные шнурочки,
какие покупают теперь для крестов и дукатов девушки наши у проходящих по селам с коробками москалей, ровно нагнувшись,
как будто гляделись в ясные очи; что ротик, на который глядя облизывалась тогдашняя молодежь, кажись, на то и создан был, чтобы выводить соловьиные песни; что волосы ее, черные,
как крылья ворона, и мягкие,
как молодой лен (тогда еще девушки наши не заплетали их в дрибушки, перевивая красивыми, ярких
цветов синдячками), падали курчавыми кудрями на шитый золотом кунтуш.