Неточные совпадения
Граф дрожал всем телом, ужас, совесть и жалость почти обезумели его самого. Он
выбежал из комнаты, чтобы позвать кого-нибудь
на помощь, но вместо того прошел в свой кабинет и в изнеможении упал
на диван. Ему все еще слышалось, как несчастная кричала: «Душно! Жарко!» Сапега зажал себе уши. Прошло несколько минут, в продолжение которых
криков не было слышно.
Неточные совпадения
Еще падет обвинение
на автора со стороны так называемых патриотов, которые спокойно сидят себе по углам и занимаются совершенно посторонними делами, накопляют себе капитальцы, устроивая судьбу свою
на счет других; но как только случится что-нибудь, по мненью их, оскорбительное для отечества, появится какая-нибудь книга, в которой скажется иногда горькая правда, они
выбегут со всех углов, как пауки, увидевшие, что запуталась в паутину муха, и подымут вдруг
крики: «Да хорошо ли выводить это
на свет, провозглашать об этом?
Вдруг послышалось, что в комнате, где была старуха, ходят. Он остановился и притих, как мертвый. Но все было тихо, стало быть померещилось. Вдруг явственно послышался легкий
крик или как будто кто-то тихо и отрывисто простонал и замолчал. Затем опять мертвая тишина, с минуту или с две. Он сидел
на корточках у сундука и ждал, едва переводя дух, но вдруг вскочил, схватил топор и
выбежал из спальни.
Там слышен был железный шум пролетки; высунулась из-за угла, мотаясь, голова лошади, танцевали ее передние ноги; каркающий
крик повторился еще два раза,
выбежал человек в сером пальто, в фуражке, нахлобученной
на бородатое лицо, — в одной его руке блестело что-то металлическое, в другой болтался небольшой ковровый саквояж; человек этот невероятно быстро очутился около Самгина, толкнул его и прыгнул с панели в дверь полуподвального помещения с новенькой вывеской над нею:
С этими словами она
выбежала из девичьей и нажаловалась матушке. Произошел целый погром. Матушка требовала, чтоб Аннушку немедленно услали в Уголок, и даже грозилась отправить туда же самих тетенек-сестриц. Но благодаря вмешательству отца дело кончилось
криком и угрозами. Он тоже не похвалил Аннушку, но ограничился тем, что поставил ее в столовой во время обеда
на колени. Сверх того, целый месяц ее «за наказание» не пускали в девичью и носили пищу наверх.
Не раз Анфиса Порфирьевна, окровавленная,
выбегала по ночам (когда, по преимуществу, производились экзекуции над нею)
на улицу, крича караул, но ротный штаб, во главе которого стоял Савельцев, квартировал в глухой деревне, и
на крики ее никто не обращал внимания.