Берендеи,
Кому из вас удастся до рассвета
Снегурочку увлечь любовью, тот
Из
рук царя, с великим награжденьем
Возьмет ее, и лучшим гостем будет
За царскими столами на пирах,
На празднике Ярилы.
Неточные совпадения
На вершине горы на несколько мгновений рассеивается туман, показывается Ярило в виде молодого парня в белой одежде, в правой
руке светящаяся голова человечья, в левой — ржаной сноп. По знаку
царя прислужники несут целых жареных быков и баранов с вызолоченными рогами, бочонки и ендовы с пивом и медом, разную посуду и все принадлежности пира.
На Сенатской площади такие же опаловые пузыри освещали темную, масляно блестевшую фигуру буйного царя, бронзовой
рукою царь указывал путь на Запад, за широкую реку; над рекою туман был еще более густ и холодней. Клим почувствовал себя обязанным вспомнить стихи из «Медного всадника», но вспомнил из «Полтавы»:
Свинцовая
рука царя не только задушила гениальное произведение в колыбели, не только уничтожила самое творчество художника, запутав его в судебные проделки и следственные полицейские уловки, но она попыталась с последним куском хлеба вырвать у него честное имя, выдать его за взяточника, казнокрада.
Руки царя были нежны, белы, теплы и красивы, как у женщины, но в них заключался такой избыток жизненной силы, что, налагая ладони на темя больных, царь исцелял головные боли, судороги, черную меланхолию и беснование. На указательном пальце левой руки носил Соломон гемму из кроваво-красного астерикса, извергавшего из себя шесть лучей жемчужного цвета. Много сотен лет было этому кольцу, и на оборотной стороне его камня вырезана была надпись на языке древнего, исчезнувшего народа: «Все проходит».
Неточные совпадения
Наконец ему удавалось остановить раскачавшийся язык, тогда он переходил на другую кладку, к маленьким колоколам, и, черный, начинал судорожно дергать
руками и ногами, вызванивая «Славься, славься, наш русский
царь».
Заходило солнце, снег на памятнике
царя сверкал рубинами, быстро шли гимназистки и гимназисты с коньками в
руках; проехали сани, запряженные парой серых лошадей; лошади были покрыты голубой сеткой, в санях сидел большой военный человек, два полицейских скакали за ним, черные кони блестели, точно начищенные ваксой.
Над оркестром судорожно изгибался, размахивая коротенькими
руками и фалдами фрака, черненький, большеголовый, лысый дирижер, у рампы отчаянно плясали два
царя и тощий кривоногий жрец Калхас, похожий на Победоносцева.
— С попом во главе? С портретами
царя, с иконами в
руках?
Из переулка, точно дым из трубы, быстро, одна за другою, выкатывались группы людей с иконами в
руках, с портретом
царя, царицы, наследника, затем выехал, расталкивая людей лошадью, пугая взмахами плети, чернобородый офицер конной полиции, закричал: