Неточные совпадения
Солнца
Любимый сын-пастух, и так же ясно,
Во все
глаза, бесстыдно, прямо смотрит,
И так же зол, как Солнце.
Как больно здесь, как сердцу тяжко стало!
Тяжелою обидой, словно камнем,
На сердце пал цветок, измятый Лелем
И брошенный. И я как будто тоже
Покинута и брошена, завяла
От слов его насмешливых. К другим
Бежит
пастух; они ему милее;
Звучнее смех у них, теплее речи,
Податливей они на поцелуй;
Кладут ему на плечи руки, прямо
В
глаза глядят и смело, при народе,
В объятиях у Леля замирают.
Веселье там и радость.
Неточные совпадения
Под ним (как начинает капать // Весенний дождь на злак полей) //
Пастух, плетя свой пестрый лапоть, // Поет про волжских рыбарей; // И горожанка молодая, // В деревне лето провождая, // Когда стремглав верхом она // Несется по полям одна, // Коня пред ним остановляет, // Ремянный повод натянув, // И, флер от шляпы отвернув, //
Глазами беглыми читает // Простую надпись — и слеза // Туманит нежные
глаза.
Владимирские пастухи-рожечники, с аскетическими лицами святых и
глазами хищных птиц, превосходно играли на рожках русские песни, а на другой эстраде, против военно-морского павильона, чернобородый красавец Главач дирижировал струнным инструментам своего оркестра странную пьесу, которая называлась в программе «Музыкой небесных сфер». Эту пьесу Главач играл раза по три в день, публика очень любила ее, а люди пытливого ума бегали в павильон слушать, как тихая музыка звучит в стальном жерле длинной пушки.
Пастух при этом посмотрел ему исподлобья в лицо, а потом повел
глазами в ту сторону, где стоял старик, отец убийцы. Вихров догадался и выслал того. Они остались вдвоем с
пастухом.
Издавалась «Русская газета» несколько лет. Основал ее какой-то Александровский, которого я в
глаза не видал, некоторое время был ее соиздателем Н.И.
Пастухов, но вскоре опять ушел в репортерскую работу в «Современные известия», потратив последние гроши на соиздательство.
Старик, который ухаживал за мной, оказался доктором. Он тоже черкес, как
пастухи и мои кунаки. Он объяснялся со мной только знаками, мазал меня, массировал, перевязывал, и, когда я обращался к нему с вопросами, он показывал мне, что он не понимает и что говорить мне вредно. Это он показывал так: высовывал язык, что-то болтал, потом отрицательно качал головой, ложился на спину, закрывал
глаза, складывал руки на груди, представляя мертвого, и, показывая на язык, говорил: