Неточные совпадения
Аполлинария Панфиловна. Да вольно ж вам людей-то дичиться. Вы уж спесивы очень.
Пожаловали бы когда к нам запросто или меня к себе приглашали почаще; угощенья для меня особенного не нужно; был бы чай да бутылка мадеры — вот и все.
Вера Филипповна. Как вам угодно.
Пожалуйте!
Вера Филипповна. Сюда чай прикажете или к нам
пожалуете?
Вера Филипповна.
Пожалуйте! Константин Лукич, Ераст… приходите!
Ераст.
Пожалуй; мудреного нет.
Константин. А начнешь пробовать, так,
пожалуй, и я больше выпью. С нами такие-то оказии бывали.
Вера Филипповна. Да я, дружок, только насчет поцелуев-то; а побеседовать с тобой, посоветовать что, потужить вместе я,
пожалуй, и вперед не откажусь.
Аполлинария Панфиловна. Да зачем их узнавать! И верить никому не надо. Надо только самой быть осторожной. Ведь не к присяге же всякого приводить! Вот я никому не верю. Мало ли что сгоряча-то говорится…
Пожалуй, меня обманывай, я не рассержусь: я зато сама десятерых обману. Ах, заболталась я с вами. Прощайте, домой пора.
Ераст. Ну, вот только всего-с, и кончен разговор-с. Стыдно по ночам к мужчинам на свидание ходить; а вы, значит, ко мне
пожалуете.
Видеться мне с вами негде, к себе в комнату я вас приглашать не смею; по этому самому
пожалуйте завтра вниз, в контору, в десять часов вечера.
Вера Филипповна (улыбаясь). Да,
пожалуй. Очень, очень дурно ты сделал, и никак я не могла от тебя ожидать… а коли правду сказать… если ты каешься да говоришь, что вперед не будешь… так… само собой… какая ж тут обида! Простить тебя очень можно. Поедем, Ераст!
Затянешься в долги, платьишко все размотаешь… ведь голод-то не тетка,
пожалуй, в такое звание попадешь, что после и не выцарапаешься.
Константин. Нет, уж теперь не увернешься, с поличным поймали! Коли ты дяденькиных благодеяний не чувствуешь, что ты за человек после этого.
Пожалуйте, дяденька! (Отворяет дверь в комнату Ераста.)
Каркунов (у двери). Жена, Вера Филипповна, выходи! Нейдет, церемонится…
Пожалуйте сюда, честью вас просим. Эх, баба-то заломалась, заупрямилась… Видно, пойти самому, покланяться ей хорошенько! (Уходит, слышен его хохот; показывается из двери.) Тсс… тише!.. Нашел, нашел, находку нашел. Ни с кем не поделюсь! Чур, одному! (Уходит и быстро возвращается, таща за руку Ольгу.) Вот она, вот она, жена-то! (Вглядывается, потом подбегает к Константину и ударяет его по плечу.) Жена… жена, да не моя, чудак!
Огуревна. Никак, кто-то идет! Не заперла я дверь-то. Не из нищих ли?
Пожалуй, стащат что. (Идет к двери.)
Константин. Вот, слышишь! Ну, поняла ты теперь, что мы за люди? Ребята теплые! Ты кричать не вздумай! что хорошего!
Пожалуй, дядю разбудишь, а он спит теперь; а Огуревну я вниз услал, не услышит. Значит, доставай ключ, отпирай шкап и дели деньги пополам.
— А! — сказала она, как бы удивленная. — Я очень рада, что вы дома. Вы никуда не показываетесь, и я не видала вас со времени болезни Анны. Я всё слышала — ваши заботы. Да, вы удивительный муж! — сказала она с значительным и ласковым видом, как бы
жалуя его орденом великодушия за его поступок с женой.
— Готова?
Пожалуйте ее сюда! — Он пробежал ее глазами и подивился аккуратности и точности: не только было обстоятельно прописано ремесло, звание, лета и семейное состояние, но даже на полях находились особенные отметки насчет поведения, трезвости, — словом, любо было глядеть.
Неточные совпадения
Хлестаков. Да вот тогда вы дали двести, то есть не двести, а четыреста, — я не хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так,
пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно было восемьсот.
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо;
пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи, что я буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Что ж, если благородным образом, я,
пожалуй… нет, нет, не хочу!
Хлестаков. Да у меня много их всяких. Ну,
пожалуй, я вам хоть это: «О ты, что в горести напрасно на бога ропщешь, человек!..» Ну и другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я вам лучше вместо этого представлю мою любовь, которая от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
Голос Хлестакова. Нет, зачем? это пустое; а впрочем,
пожалуй, пусть дают коврик.