Неточные совпадения
Убить ее, люди добрые, убить? Убить тебя, а? (Глядит ей
в глаза, бросает палку, весь
дрожит и едва держится на ногах. Вера Филипповна его поддерживает, Каркунов смотрит ей
в глаза, потом прилегает к плечу.) За пятнадцать-то лет любви, покоя, за все ее усердие убить хотел. Вот какой я добрый. А еще умирать собираюсь. Нет, я не убью ее, не убью и не свяжу… Пусть живет, как ей угодно; как бы она ни жила, что бы она ни делала, она от добра не отстанет и о
душе моей помнить будет.
Неточные совпадения
Вся
дрожа, сдернула она его с пальца; держа
в пригоршне, как воду, рассмотрела его она — всею
душою, всем сердцем, всем ликованием и ясным суеверием юности, затем, спрятав за лиф, Ассоль уткнула лицо
в ладони, из-под которых неудержимо рвалась улыбка, и, опустив голову, медленно пошла обратной дорогой.
Не знаю. А меня так разбирает
дрожь, // И при одной я мысли трушу, // Что Павел Афанасьич раз // Когда-нибудь поймает нас, // Разгонит, проклянёт!.. Да что? открыть ли
душу? // Я
в Софье Павловне не вижу ничего // Завидного. Дай бог ей век прожить богато, // Любила Чацкого когда-то, // Меня разлюбит, как его. // Мой ангельчик, желал бы вполовину // К ней то же чувствовать, что чувствую к тебе; // Да нет, как ни твержу себе, // Готовлюсь нежным быть, а свижусь — и простыну.
Оба они, снаружи неподвижные, разрывались внутренним огнем,
дрожали одинаким трепетом;
в глазах стояли слезы, вызванные одинаким настроением. Все это симптомы тех страстей, которые должны, по-видимому, заиграть некогда
в ее молодой
душе, теперь еще подвластной только временным, летучим намекам и вспышкам спящих сил жизни.
А если до сих пор эти законы исследованы мало, так это потому, что человеку, пораженному любовью, не до того, чтоб ученым оком следить, как вкрадывается
в душу впечатление, как оковывает будто сном чувства, как сначала ослепнут глаза, с какого момента пульс, а за ним сердце начинает биться сильнее, как является со вчерашнего дня вдруг преданность до могилы, стремление жертвовать собою, как мало-помалу исчезает свое я и переходит
в него или
в нее, как ум необыкновенно тупеет или необыкновенно изощряется, как воля отдается
в волю другого, как клонится голова,
дрожат колени, являются слезы, горячка…
Яковом, видимо, овладевало упоение: он уже не робел, он отдавался весь своему счастью; голос его не трепетал более — он
дрожал, но той едва заметной внутренней
дрожью страсти, которая стрелой вонзается
в душу слушателя, и беспрестанно крепчал, твердел и расширялся.