Неточные совпадения
Дульчин (взяв револьвер). Прощай, жизнь! (Садится к столу.) Без сожаления оставляю я тебя, и меня никто не пожалеет; и ты мне не нужна, и я никому не нужен. (Осматривает револьвер.) Как скоро и удовлетворительно решает он всякие затруднения
в жизни. (Открывает стол.) Написать несколько строк?.. Э! Зачем! (Взглянув
в ящик.) Вот еще денег немножко, остатки прежнего величия. Зачем они
останутся? Не прокутить ли их, или уж не затягивать? (Подумав несколько, бьет себя по лбу.) Ба! Глафира Фирсовна!
Неточные совпадения
Присутственные места запустели; недоимок накопилось такое множество, что местный казначей, заглянув
в казенный
ящик, разинул рот, да так на всю жизнь с разинутым ртом и
остался; квартальные отбились от рук и нагло бездействовали: официальные дни исчезли.
Поцеловав его, она соскочила с кровати и, погасив свечу, исчезла. После нее
остался запах духов и на ночном столике браслет с красными камешками. Столкнув браслет пальцем
в ящик столика, Самгин закурил папиросу, начал приводить
в порядок впечатления дня и тотчас убедился, что Дуняша, среди них, занимает ничтожно малое место. Было даже неловко убедиться
в этом, — он почувствовал необходимость объясниться с самим собою.
— Как можно! — с испугом сказал Леонтий, выхватывая письмо и пряча его опять
в ящик. — Ведь это единственные ее строки ко мне, других у меня нет… Это одно только и
осталось у меня на память от нее… — добавил он, глотая слезы.
— Так и началось. Папенька-то ваш, знаете, какой, — все
в долгий
ящик откладывает; собирался, собирался, да вот и собрался! Все говорили, пора ехать, чего ждать, почитай,
в городе никого не
оставалось. Нет, все с Павлом Ивановичем переговаривают, как вместе ехать, то тот не готов, то другой.
Домом по очереди владели купцы Носовы, Ланины, Морозовы, и
в конце девяностых годов его приобрел петербургский миллионер Елисеев, колониалыцик и виноторговец, и приступил к перестройке. Архитектор, привезенный Елисеевым, зашил весь дом тесом, что было для Москвы новинкой, и получился гигантский деревянный
ящик, настолько плотный, что и щелочки не
осталось.