Поднялись на Гудаур, молча
ели шашлык, пили густое лиловое вино. Потом в комнате, отведенной им, Варвара, полураздевшись, устало села на постель и сказала, глядя в черное окно:
С каждым днем я поправлялся. Кроме парного молока, я
ел шашлык из козленка с горячими чуреками, которые пек молодой черкес и еще два его пастушонка. Они пасли стадо на этом коше в жаркие месяцы.
Неточные совпадения
Заходили опять по рукам карточки «племянника князя Аргутинского-Долгорукова» с указанием «Петергофа», и дело пошло великолепно. Это
был первый шашлычник в Москве, а за ним наехало сотни кавказцев,
шашлыки стали модными.
Через неделю еще я уже выходил сам, спускался вместе с ним к стаду,
пил там обязательно парное молоко и возвращался обедать — кисленький суп из вареного козленка, а потом уже и
шашлык.
Остальным москвичам приходилось знакомиться с турами в шашлычной Автандилова, заказавшего какому-то кавказскому предшественнику Коненкова вырубить и вырезать из одного куска граба большого тура на скале, который много лет, как живой, красовался в его заведении. Под ним нередко сиживал с друзьями Василий Осипович Ключевский, любитель
выпить стакан доброго розоватого карданаха и съесть
шашлык из настоящего карачаевского барашка.
Со всеми в городе он
был на «ты», всем давал деньги взаймы, всех лечил, сватал, мирил, устраивал пикники, на которых жарил
шашлык и варил очень вкусную уху из кефалей; всегда он за кого-нибудь хлопотал и просил и всегда чему-нибудь радовался.
Дорогой он рассказывал мне о Кавказе, о жизни помещиков-грузин, о их забавах и отношении к крестьянам. Его рассказы
были интересны, своеобразно красивы, но рисовали предо мной рассказчика крайне нелестно для него. Рассказывает он, например, такой случай: К одному богатому князю съехались соседи на пирушку;
пили вино,
ели чурек и
шашлык,
ели лаваш и пилав, и потом князь повёл гостей в конюшню. Оседлали коней.