Левин был счастлив, но, вступив в
семейную жизнь, он на каждом шагу видел, что это было совсем не то, что он воображал.
Кулигин. Как можно, сударь! Съедят, живого проглотят. Мне уж и так, сударь, за мою болтовню достается; да не могу, люблю разговор рассыпать! Вот еще про
семейную жизнь хотел я вам, сударь, рассказать; да когда-нибудь в другое время. А тоже есть, что послушать.
Робинзон. Очень семейный… Для меня тихая
семейная жизнь выше всего; а неудовольствие какое или ссора — это Боже сохрани; я люблю и побеседовать, только чтоб разговор умный, учтивый, об искусстве, например… Ну, с благородным человеком, вот как вы, можно и выпить немножко. Не прикажете ли?
Вслушиваясь в беседы взрослых о мужьях, женах, о
семейной жизни, Клим подмечал в тоне этих бесед что-то неясное, иногда виноватое, часто — насмешливое, как будто говорилось о печальных ошибках, о том, чего не следовало делать. И, глядя на мать, он спрашивал себя: будет ли и она говорить так же?
Не играя вопросом о любви и браке, не путая в него никаких других расчетов, денег, связей, мест, Штольц, однако ж, задумывался о том, как примирится его внешняя, до сих пор неутомимая деятельность с внутреннею,
семейною жизнью, как из туриста, негоцианта он превратится в семейного домоседа?
Неточные совпадения
Левин испытывал теперь, оставив позади себя все заботы
семейные и хозяйственные, такое сильное чувство радости
жизни и ожиданья, что ему не хотелось говорить.
Лариса. Что вы говорите! Разве вы забыли? Так я вам опять повторю все сначала. Я год страдала, год не могла забыть вас,
жизнь стала для меня пуста; я решилась наконец выйти замуж за Карандышева, чуть не за первого встречного. Я думала, что
семейные обязанности наполнят мою
жизнь и помирят меня с ней. Явились вы и говорите: «Брось все, я твой». Разве это не право? Я думала, что ваше слово искренне, что я его выстрадала.
— В тех формах, как она есть, политика идет мимо коренных вопросов
жизни. Ее основа — статистика, но статистика не может влиять, например, на отношения половые, на положение и воспитание детей при разводе родителей и вообще на вопросы
семейного быта.
Он с громкими вздохами ложился, вставал, даже выходил на улицу и все доискивался нормы
жизни, такого существования, которое было бы и исполнено содержания, и текло бы тихо, день за днем, капля по капле, в немом созерцании природы и тихих, едва ползущих явлениях
семейной мирно-хлопотливой
жизни. Ему не хотелось воображать ее широкой, шумно несущейся рекой, с кипучими волнами, как воображал ее Штольц.
Все вопросы, сомнения, вся лихорадка
жизни уходила бы на заботы по хозяйству, на ожидания праздников, гостей,
семейных съездов, на родины, крестины, в апатию и сон мужа!