Неточные совпадения
Буланов (Карпу).
Что ж,
ты набил мне папиросы?
Милонов. Все-таки, Ваня, надо быть осторожнее, мой друг… А вот
ты и ошибаешься; не от дам разорены имения, а оттого,
что свободы много.
Гурмыжская. Нет, я весь теперь не продам;
что за имение без леса! Некрасиво. Может быть, со временем… а
ты купи этот участок,
что ближе к городу.
Гурмыжская.
Что ты,
что ты? За тот полторы, а за этот пятьсот; ведь этот больше и лучше.
Гурмыжская. Ну, то-то же.
Ты сам подумай, ведь мне деньги-то на доброе дело. Девушка на возрасте, ума большого не имеет, хочется заживо пристроить. Ну,
что хорошего, без присмотру останется без меня; нынче народ знаешь какой!
Ты сам отец, так рассудить можешь, у
тебя тоже дочь, приятно ли
тебе будет…
Гурмыжская. Иван Петрович,
что за слова!
Ты знаешь, я не люблю. Ну, слушай! Только для
тебя пятьсот рублей уступаю, отдаю за полторы тысячи.
Гурмыжская. Ах, Боже мой! Для
тебя ли это не партия? Она еще спрашивает! Но я погляжу прежде, будешь ли
ты стоить. Я и сама всем говорю,
что он твой жених, и другие пусть говорят; но я еще подумаю, слышишь
ты, подумаю.
Гурмыжская.
Ты не обижаться ли вздумала? Это очень мило!
Ты знай, душа моя, я вправе думать о
тебе все,
что хочу.
Ты девочка с улицы,
ты с мальчишками на салазках каталась.
Гурмыжская. Как
что? Это мой выбор, мой вкус. Не
тебе чета, светские дамы им увлекались.
Гурмыжская. Ах, ах! Она рассуждает! И почем
ты знаешь,
что честь,
что бесчестье!
Гурмыжская (подумав). За то я
тебя и люблю,
что ты догадлива.
Гурмыжская.
Что же
ты заметила?
Гурмыжская. Ну уж,
что у него на уме, этого
ты знать не можешь. Далеко
ты, кажется, заехала.
Гурмыжская. Мне этого не надо,
ты напрасно… И я знаю, и
ты знаешь,
что мы ровесницы.
Гурмыжская. Ну,
ты не очень безутешная. Помнишь,
что у нас с
тобой было? Уж я и кротостью и строгостью, ничто не помогало.
Гурмыжская. Послушай, Улита! Скажи мне, только говори откровенно… когда случается
тебе видеть красивого молодого человека… не чувствуешь ли
ты чего, или не приходит ли
тебе в голову,
что вот приятно полюбить…
Аксюша.
Что ты сочиняешь!
Аксюша (зажимая ему рот). Да полно
ты, полно! Ведь знаешь,
что этому не бывать,
что ж прибираешь-то?
Аксюша.
Что ты такой грустный, неласковый?
Аксюша (все еще с сердцем). Об
чем это
ты думаешь?
Ты бы обо мне-то подумал; нужно ведь подумать-то.
Петр. А потом уж «унеси
ты мое горе» — сейчас мы с
тобой на троечку: «Ой вы, милые!» Подъехали к Волге; ссь… тпру! на нароход; вниз-то бежит он ходко, по берегу-то не догонишь. Денек в Казани, другой в Самаре, третий в Саратове; жить,
чего душа просит; дорогого чтоб для нас не было.
Несчастливцев (густым басом). В карете. (Горячо.) Разве
ты не видишь?
Что спрашиваешь? Осел!
Несчастливцев. Как
ты еще глуп, Аркашка, как погляжу я на
тебя! Ну, приду я теперь в Кострому, в Ярославль, в Вологду, в Тверь, поступлю в труппу — должен я к губернатору явиться, к полицеймейстеру, по городу визиты сделать? Комики визитов не делают, потому
что они шуты, а трагики — люди, братец. А у
тебя что в узле?
Несчастливцев.
Ты тогда любовников играл;
что же
ты, братец, после делал?
Несчастливцев. Скверно. Русский
ты человек али нет?
Что за гадость? Терпеть не могу. Обрей совсем или уж бороду отпусти.
Несчастливцев. Как так?
Что ты врешь?
Несчастливцев. Так
тебя били, кому только не лень было. Ха-ха-ха! И всегда так бывает: есть люди, которые бьют, и есть люди, которых бьют.
Что лучше, не знаю: у всякого свой вкус. И смеешь
ты…
Несчастливцев. Да, так-то хорошо,
что… Да
что с
тобой толковать!
Что ты понимаешь! В последний раз в Лебедяни играл я Велизария, сам Николай Хрисанфыч Рыбаков смотрел. Кончил я последнюю сцену, выхожу за кулисы, Николай Рыбаков тут. Положил он мне так руку на плечо… (С силою опускает руку на плечо Счастливцеву.)
Несчастливцев. Ну, до Воронежа, положим,
ты с богомольцами дойдешь, Христовым именем пропитаешься; а дальше-то как? Землей войска Донского? Там, не то
что даром, а и за деньги не накормят табачника. Облика христианского на
тебе нет, а
ты хочешь по станицам идти: ведь казачки-то
тебя за беса сочтут — детей стращать станут.
Несчастливцев. Не об деньгах речь! А хорошо бы отдохнуть с дороги, пирогов домашних, знаешь, наливочки попробовать. Как же это, братец
ты мой, у
тебя ни родных, ни знакомых нет?
Что же
ты за человек?
«Ну,
что ж, говорит, вот
тебе каморка, поживи у меня, только прежде в баню сходи».
Несчастливцев.
Чего ж
тебе лучше?
Несчастливцев. Да понимаешь ли
ты,
что такое драматическая актриса? Знаешь ли
ты, Аркашка, какую актрису мне нужно? Душа мне, братец, нужна, жизнь, огонь.
Гурмыжская. Благодарю
тебя, мой милый. Я здорова и как-то особенно свежо чувствую себя сегодня, несмотря на то,
что плохо ночь спала. Какое-то волнение, и такие все неприятные сны видела.
Ты снам веришь?
Гурмыжская. Ну, положим,
что я
тебе всего не скажу.
Гурмыжская. Оттого,
что рассказывать сны иногда точно то же,
что рассказывать свои тайные мысли или желания; а это не всегда удобно: я — женщина,
ты — мужчина.
Гурмыжская. Уж это такая невинность,
что из рук вон. Ну, я
тебя видела.
Гурмыжская. Ах, как это смешно! Да за
что же мне рассердиться на
тебя? Бедный,
ты меня боишься?
Гурмыжская. Это хорошо,
что так говорят. Но с
тобой, мой друг, я строга не буду: хуже всего для
тебя, если
ты меня будешь бояться.
Гурмыжская. На
что же у
тебя ум?
Гурмыжская. Довольно трудно объяснить; но с
тобой я могу говорить откровенно; я вижу,
что ты мне предан. Вот видишь: у меня есть племянник.
Гурмыжская. Не то
что не люблю, а… как
тебе сказать… он теперь лишний. Я так покойна, я уж задумала, как мне распорядиться своим состоянием, и вдруг он явится. Как ему отказать! Надо будет и ему дать какую-нибудь часть, и я должна буду отнять у того, кого люблю…
Гурмыжская (с испугом). Ах, сохрани
тебя Бог! Береги себя, береги! Вот
что я видела во сне: будто он приехал и убил
тебя из пистолета при моих глазах.
Несчастливцев. Ну, Аркадий, тетушка моя женщина почтенная, строгая; я не хочу, братец, чтоб она знала,
что я актер, да еще провинциальный. (Грозит пальцем.) Смотри, не проговорись; я Геннадий Демьяныч Гурмыжский, капитан в отставке или майор, уж как
тебе угодно будет; одним словом, я барин, а
ты мой лакей.
Несчастливцев (грозно). Так же, говорю я
тебе!
Чего тебе еще? Накормят
тебя здесь хорошо, служить
ты будешь только мне.
Несчастливцев. Очень мне нужно,
что ты горд. Не
тебе чета, сам Мартынов играл лакеев, а
ты стыдишься! Как
ты, братец, глуп!
Несчастливцев. Ну, и
ты, братец, представь себе,
что ты на сцене.
Несчастливцев. А вот
что: уйди, попробуй, так увидишь. Мне, братец, только мигнуть, и пойдешь
ты по этапу на место жительства, как бродяга. Я ведь знаю,
ты двенадцать лет без паспорта ходишь. Вместо паспорта у
тебя в кармане статья Курских губернских ведомостей, где напечатано,
что приехал актер такой-то и играл очень скверно. Вот и весь твой вид. Ну,
что ж
ты замолчал? То-то же! А
ты сделай, братец, для меня! Кто
тебя просит, подумай! Ну, по-товарищески, понимаешь, по-товарищески!
Несчастливцев.
Ты не подумай, братец,
что я гнушаюсь своим званием. А неловко, братец; дом такой: тишина, смирение. А ведь мы с
тобой почти черти, немного лучше. Сам знаешь: скоморох попу не товарищ. Только
ты насчет ссоры или драки, ну, и насчет чужого поостерегись, Аркаша! Хоть
тебе и трудно будет, а постарайся, братец, вести себя как следует порядочному лакею. Вот, во-первых, сними, братец, картуз да отойди к стороне, кто-то идет.
Несчастливцев. Да на
что тебе моя любовь?
Что в ней, братец, толку?