Ее эти взгляды Тушина обдавали ужасом. «Не узнал ли? не слыхал ли он чего? — шептала ей совесть. — Он ставит ее так высоко, думает, что она лучше всех в целом свете! Теперь она молча будет красть его уважение…» «Нет, пусть знает и он! Пришли бы хоть новые муки на смену этой
ужасной пытке — казаться обманщицей!» — шептало в ней отчаяние.
Неточные совпадения
С одной стороны, она сознавала зыбкость своих надежд; с другой, воображение так живо рисовало картины
пыток и истязаний, которые она обещала себе осуществить над мужем, как только случай развяжет ей руки, что она забывала
ужасную действительность и всем существом своим переносилась в вожделенное будущее.
Еще недавно рассмешило меня предположение: что если бы мне вдруг вздумалось теперь убить кого угодно, хоть десять человек разом, или сделать что-нибудь самое
ужасное, что только считается самым
ужасным на этом свете, то в какой просак поставлен бы был предо мной суд с моими двумя-тремя неделями сроку и с уничтожением
пыток и истязаний?
Бедняк переносил, впрочем с
ужасными мучениями, и эту
пытку упорно несколько дней и, наконец, только согласился выписаться.
Долго, пристально, с завистью разглядывал различные предметы, — и, опомнившись, с глубоким вздохом и стоическою твердостью продолжал свой путь; — самые же
ужасные мучители его были извозчики, — и он ненавидел извозчиков; «барин! куда изволите? — прикажете подавать? — подавать-с!» Это была
пытка Тантала, и он в душе глубоко ненавидел извозчиков.
— Все-таки, наука сделала много, — заговорил Половецкий, глядя на огонь. — Например, нет прежних
ужасных казней, как сажанье на кол, четвертование, сожжение на кострах. Нет, наконец,
пыток… Человек-зверь еще, конечно, остался, но он уже стыдится проявлять свое зверство открыто, всенародно, на площади. А это много значит…