Неточные совпадения
Бальзаминова. Говорят: за чем пойдешь, то
и найдешь! Видно, не всегда так бывает. Вот Миша ходит-ходит, а все не находит ничего. Другой бы
бросил давно, а мой все не унимается.
Да коли правду сказать, так Миша очень справедливо рассуждает: «Ведь мне, говорит, убытку нет, что я хожу, а прибыль может быть большая; следовательно, я должен ходить. Ходить понапрасну, говорит, скучно, а бедность-то еще скучней». Что правда то правда. Нечего с ним
и спорить.
Красавина. Сверх границ. Одних только денег
и билетов мы две считали-считали, счесть не могли, так
и бросили.
Да я так думаю, что не то что нам, бабам, а
и мужчинам, если двух хороших взять,
и то не счесть!
Красавина. Так вот
и не счесть. Посчитают-посчитают,
да и бросят. Ты думаешь, считать-то легко? Это, матушка, всем вам кажется, у кого денег нет. А поди-ка попробуй! Нет, матушка, счет мудреное дело.
И чиновники-то, которые при этом приставлены,
и те, кто до сколька умеет, до столька
и считает: потому у них
и чины разные. Твой Михайло до сколька умеет?
Анфиса (читает). «У меня все готово. Докажите, что вы меня любите не на словах только, а на самом деле. Доказательств моей любви вы видели много. Для вас я
бросил свет,
бросил знакомство, оставил все удовольствия
и развлечения
и живу более года в этой дикой стороне, в которой могут жить только медведи
да Бальзаминовы…»
Чебаков.
Да и в сумерках нельзя. Нет, вы
бросьте это занятие!
Неточные совпадения
— Спит душенька на подушечке… спит душенька на перинушке… а боженька тук-тук!
да по головке тук-тук!
да по темечку тук-тук! — визжала блаженная,
бросая в Грустилова щепками, землею
и сором.
— Я пожалуюсь?
Да ни за что в свете! Разговоры такие пойдут, что
и не рад жалобе! Вот на заводе — взяли задатки, ушли. Что ж мировой судья? Оправдал. Только
и держится всё волостным судом
да старшиной. Этот отпорет его по старинному. А не будь этого —
бросай всё! Беги на край света!
—
Да, но без шуток, — продолжал Облонский. — Ты пойми, что женщина, милое, кроткое, любящее существо, бедная, одинокая
и всем пожертвовала. Теперь, когда уже дело сделано, — ты пойми, — неужели
бросить ее? Положим: расстаться, чтобы не разрушить семейную жизнь; но неужели не пожалеть ее, не устроить, не смягчить?
Когда дым рассеялся, на земле лежала раненая лошадь
и возле нее Бэла; а Казбич,
бросив ружье, по кустарникам, точно кошка, карабкался на утес; хотелось мне его снять оттуда —
да не было заряда готового!
— Что вам угодно? — произнесла она дрожащим голосом,
бросая кругом умоляющий взгляд. Увы! ее мать была далеко,
и возле никого из знакомых ей кавалеров не было; один адъютант, кажется, все это видел,
да спрятался за толпой, чтоб не быть замешану в историю.