Красавина. Тебя-то? Скажи ты мне, варвар, что ты с нами сделал? Мы дамы тучные, долго ли до греха! Оборвется сердце —
и конец. Нет, мы тебе руки свяжем да в часть теперича.
Скотинин. А движимое хотя и выдвинуто, я не челобитчик. Хлопотать я не люблю, да и боюсь. Сколько меня соседи ни обижали, сколько убытку ни делали, я ни на кого не бил челом, а всякий убыток, чем за ним ходить, сдеру с своих же крестьян, так
и концы в воду.
— Ну, уж извини меня, но есть что-то мизерное в этом считаньи. У нас свои занятия, у них свои, и им надо барыши. Ну, впрочем, дело сделано,
и конец. А вот и глазунья, самая моя любимая яичница. И Агафья Михайловна даст нам этого травничку чудесного…
Всякий дом казался ей длиннее обыкновенного; белая каменная богадельня с узенькими окнами тянулась нестерпимо долго, так что она наконец не вытерпела не сказать: «Проклятое строение,
и конца нет!» Кучер уже два раза получал приказание: «Поскорее, поскорее, Андрюшка! ты сегодня несносно долго едешь!» Наконец цель была достигнута.
Неточные совпадения
Марья Антоновна. Да, право, маменька, чрез минуты две всё узнаем. Уж скоро Авдотья должна прийти. (Всматривается в окно
и вскрикивает.)Ах, маменька, маменька! кто-то идет, вон в
конце улицы.
В
конце села под ивою, // Свидетельницей скромною // Всей жизни вахлаков, // Где праздники справляются, // Где сходки собираются, // Где днем секут, а вечером // Цалуются, милуются, — // Всю ночь огни
и шум.
«Ты — бунтовщик!» — с хрипотою // Сказал старик; затрясся весь //
И полумертвый пал! // «Теперь
конец!» — подумали // Гвардейцы черноусые //
И барыни красивые; // Ан вышло — не
конец!
Крестьянское терпение // Выносливо, а временем // Есть
и ему
конец. // Агап раненько выехал, // Без завтрака: крестьянина // Тошнило уж
и так, // А тут еще речь барская, // Как муха неотвязная, // Жужжит под ухо самое…
Жалеть не пожалели мы, // А пала дума на сердце: // «Приходит благоденствию // Крестьянскому
конец!» //
И точно: небывалое // Наследник средство выдумал: