Неточные совпадения
Вот, видите ли, сударь, если взять в рассуждение, так
оно точно, как
девушек не быть!
Потапыч. Да-с.
Они даже и у знакомых у кого, если увидят
девушку, так сейчас и ищут ей жениха. Наша барыня так рассуждают, что
они глупы; если теперича над
ними попечения не иметь, так
они зря и проживут, без всякого порядка. Точно так, сударь. Некоторые даже, по своей глупости, прячут девок-то от барыни, чтоб
они как-нибудь на глаза не попались; потому тут
им уж и конец.
Потапыч. Она, сударь, мне сродственница доводится, племянница. Ее отец еще покойным барином был на волю отпущен;
он в Москве при кондитерской должности находился. Как мать у нее померла, ее барыня и взяли на воспитание и оченно любят. А потом у ней и отец теперича помер, значит сирота теперича выходит.
Девушка хорошая.
Уланбекова. Я думала вот Надю отдать за Неглигентова — с приличным награждением, разумеется. Ты говоришь, что
он дурную жизнь ведет, так надобно будет свадьбой поторопиться. Она у меня
девушка хороших правил, будет
его удерживать, а то
он от холостой жизни совсем избалуется. Холостая жизнь ужасно портит молодых людей.
Василиса Перегриновна. Ребенок, благодетельница! Уж нечего сказать, дал вам бог сына на радость да на утешение. И мы-то все на
него не нарадуемся. Словно солнце какое у нас показалось. Такой добрый, такой веселый, такой ко всем ласковый! А уж за
девушками так и бегает; проходу нигде не дает; а они-то, дуры, рады-радехоньки, так и ржут.
Василиса Перегриновна. Да что ж, благодетельница, разве я что дурное говорю! Смею ли я подумать-то про
него, про ангельчика? Конечно, еще ребенок, поиграть
ему хочется, а здесь товарищей
ему нет:
он с
девушками и играет.
Помнишь, бывало, как я об себе раздумывала, да и тебе самой, чай, тоже в голову приходило, что вот ты
девушка честная, живешь ты себе как птичка какая; вдруг тебе понравился некоторый человек,
он за тебя сватается, ходит к тебе часто, целует тебя… тебе и стыдно-то
его, и рада ты
ему.
Надя. Мало ли что
девушки говорят, а вы
им не верьте. Как вас не любить, красавца этакого.
Привалов вдруг покраснел. Слова пьяного Бахарева самым неприятным образом подействовали на него, — не потому, что выставляли в известном свете Марью Степановну, а потому, что имя дорогой
ему девушки повторялось именно при Веревкине. Тот мог подумать черт знает что…
Алеша не заходил уже дня четыре и, войдя в дом, поспешил было прямо пройти к Лизе, ибо у ней и было его дело, так как Лиза еще вчера прислала к
нему девушку с настоятельною просьбой немедленно к ней прийти «по очень важному обстоятельству», что, по некоторым причинам, заинтересовало Алешу.
Неточные совпадения
Легко вздохнули странники: //
Им после дворни ноющей // Красива показалася // Здоровая, поющая // Толпа жнецов и жниц, — // Все дело девки красили // (Толпа без красных
девушек, // Что рожь без васильков).
Он видел, что старик повар улыбался, любуясь ею и слушая ее неумелые, невозможные приказания; видел, что Агафья Михайловна задумчиво и ласково покачивала головой на новые распоряжения молодой барыни в кладовой, видел, что Кити была необыкновенно мила, когда она, смеясь и плача, приходила к
нему объявить, что
девушка Маша привыкла считать ее барышней и оттого ее никто не слушает.
— Только я не знаю, — вступилась княгиня-мать за свое материнское наблюдение за дочерью, — какое же твое прошедшее могло
его беспокоить? Что Вронский ухаживал за тобой? Это бывает с каждою
девушкой.
Получив письмо Свияжского с приглашением на охоту, Левин тотчас же подумал об этом, но, несмотря на это, решил, что такие виды на
него Свияжского есть только
его ни на чем не основанное предположение, и потому
он всё-таки поедет. Кроме того, в глубине души
ему хотелось испытать себя, примериться опять к этой
девушке. Домашняя же жизнь Свияжских была в высшей степени приятна, и сам Свияжский, самый лучший тип земского деятеля, какой только знал Левин, был для Левина всегда чрезвычайно интересен.
Степан Аркадьич вздохнул, отер лицо и тихими шагами пошел из комнаты. «Матвей говорит: образуется; но как? Я не вижу даже возможности. Ах, ах, какой ужас! И как тривиально она кричала, — говорил
он сам себе, вспоминая ее крик и слова: подлец и любовница. — И, может быть,
девушки слышали! Ужасно тривиально, ужасно». Степан Аркадьич постоял несколько секунд один, отер глаза, вздохнул и, выпрямив грудь, вышел из комнаты.