Карандышев. Да, это смешно… Я смешной человек… Я знаю сам, что я смешной человек. Да разве людей казнят за то, что они смешны? Я смешон — ну, смейся надо мной, смейся в глаза! Приходите ко мне обедать,
пейте мое вино и ругайтесь, смейтесь надо мной — я того стою. Но разломать грудь у смешного человека, вырвать сердце, бросить под ноги и растоптать его! Ох, ох! Как мне жить! Как мне жить!
Неточные совпадения
Карандышев (смотрит на часы). Теперь полдень, можно
выпить рюмочку водки, съесть котлетку,
выпить стаканчик
вина хорошего, — я всегда так завтракаю.
Вожеватов. Англичане ведь целый день
пьют вино, с утра.
Огудалова. Не глуп, да самолюбив. Над ним подтрунивают,
вина похваливают, он и рад; сами-то только вид делают, что
пьют, а ему подливают.
Опять
вино хотел
было дорогое покупать, в рубль и больше, да купец честный человек попался: берите, говорит, кругом по шести гривен за бутылку, а ерлыки наклеим, какие прикажете!
Парaтов. Чтобы
напоить хозяина, надо самому
пить с ним вместе; а
есть ли возможность глотать эту микстуру, которую он
вином величает. А Робинзон — натура выдержанная на заграничных
винах ярославского производства, ему нипочем. Он
пьет да похваливает, пробует то одно, то другое, сравнивает, смакует с видом знатока, но без хозяина
пить не соглашается; тот и попался. Человек непривычный, много ль ему надо, скорехонько и дошел до восторга.
Паратов. Да ты что пил-то больше, какое
вино?
Паратов (Карандышеву). Еще
есть вино-то?
У него было множество знакомых, которые
поили его вином и чаем, сами не зная зачем, потому что он не только не был в обществе забавен, но даже, напротив, надоедал всем своей бессмысленной болтовней, несносной навязчивостью, лихорадочными телодвижениями и беспрестанным, неестественным хохотом.
Истина не нужна была ему, и он не искал ее, его совесть, околдованная пороком и ложью, спала или молчала; он, как чужой или нанятый с другой планеты, но участвовал в общей жизни людей, был равнодушен к их страданиям, идеям, религиям, знаниям, исканиям, борьбе, он не сказал людям ни одного доброго слова, не написал ни одной полезной, непошлой строчки, не сделал людям ни на один грош, а только ел их хлеб,
пил их вино, увозил их жен, жил их мыслями и, чтобы оправдать свою презренную, паразитную жизнь перед ними и самим собой, всегда старался придавать себе такой вид, как будто он выше и лучше их.
Неточные совпадения
Купцы. Да уж куда милость твоя ни запроводит его, все
будет хорошо, лишь бы, то
есть, от нас подальше. Не побрезгай, отец наш, хлебом и солью: кланяемся тебе сахарцом и кузовком
вина.
Налив рукою собственной // Стакан
вина заморского, // «
Пей!» — барин говорит.
( — Вот так-то! чем бы старому // Лекарство
пить, — заметил Влас, — // Он
пьет вино стаканами.
— По-нашему ли, Климушка? // А Глеб-то?.. — // Потолковано // Немало: в рот положено, // Что не они ответчики // За Глеба окаянного, // Всему
виною: крепь! // — Змея родит змеенышей. // А крепь — грехи помещика, // Грех Якова несчастного, // Грех Глеба родила! // Нет крепи — нет помещика, // До петли доводящего // Усердного раба, // Нет крепи — нет дворового, // Самоубийством мстящего // Злодею своему, // Нет крепи — Глеба нового // Не
будет на Руси!
Был тут непьющий каменщик, // Так опьянел с гусятины, // На что твое
вино!