Неточные совпадения
Паратов.
Что такое «жаль», этого я не знаю. У меня, Мокий Парменыч, ничего заветного нет; найду выгоду, так
все продам,
что угодно. А теперь, господа, у меня другие дела и другие расчеты. Я женюсь на девушке очень богатой, беру в приданое золотые прииски.
Но, во-первых, я и у ней, в ее комнате, всегда был принят наедине, и она могла сказать мне
все что угодно, и не переселяясь к Татьяне Павловне; стало быть, зачем же назначать другое место у Татьяны Павловны?
— Кто это мне под голову подушку принес? Кто был такой добрый человек! — воскликнул он с каким-то восторженным, благодарным чувством и плачущим каким-то голосом, будто и бог знает какое благодеяние оказали ему. Добрый человек так потом и остался в неизвестности, кто-нибудь из понятых, а может быть, и писарек Николая Парфеновича распорядились подложить ему подушку из сострадания, но вся душа его как бы сотряслась от слез. Он подошел к столу и объявил, что подпишет
все что угодно.
Дождались конституции, грянула свобода печати, стали писать по-новому. Забыли «сопку с деревом», доставление документов об образовательном цензе, стали выходить издания явочным порядком. Стали писать
все что угодно, никакой цензуры, казалось, не было, но оказалось — ненадолго.
Они всё брали из книжек и, по первому даже слуху из столичных прогрессивных уголков наших, готовы были выбросить за окно
всё что угодно, лишь бы только советовали выбрасывать.
Неточные совпадения
Еремеевна(заплакав). Я не усердна вам, матушка! Уж как больше служить, не знаешь… рада бы не токмо
что… живота не жалеешь… а
все не
угодно.
Вот в
чем дело, батюшка. За молитвы родителей наших, — нам, грешным, где б и умолить, — даровал нам Господь Митрофанушку. Мы
все делали, чтоб он у нас стал таков, как изволишь его видеть. Не
угодно ль, мой батюшка, взять на себя труд и посмотреть, как он у нас выучен?
По примеру
всех благопопечительных благоустроителей, он видел только одно:
что мысль, так долго зревшая в его заскорузлой голове, наконец осуществилась,
что он подлинно обладает прямою линией и может маршировать по ней сколько
угодно.
Когда человек и без законов имеет возможность делать
все,
что угодно, то странно подозревать его в честолюбии за такое действие, которое не только не распространяет, но именно ограничивает эту возможность.
— Без закона
все,
что угодно, можно! — говорил секретарь, — только вот законов писать нельзя-с!