Неточные совпадения
— А
что ты дашь? —
«Дам хлебушка
По полупуду в день,
Дам водки по ведерочку,
Поутру дам огурчиков,
А в полдень квасу кислого,
А вечером чайку...
«Худа
ты стала, Дарьюшка!»
— Не веретенце, друг!
Вот то,
чем больше вертится,
Пузатее становится,
А я как день-деньской…
Крестьяне наши трезвые,
Поглядывая, слушая,
Идут своим путем.
Средь самой средь дороженьки
Какой-то парень тихонький
Большую яму выкопал.
«
Что делаешь
ты тут?»
— А хороню я матушку! —
«Дурак! какая матушка!
Гляди: поддевку новую
Ты в землю закопал!
Иди скорей да хрюкалом
В канаву ляг, воды испей!
Авось, соскочит дурь...
Крестьяне речь ту слушали,
Поддакивали барину.
Павлуша что-то в книжечку
Хотел уже писать.
Да выискался пьяненький
Мужик, — он против барина
На животе лежал,
В глаза ему поглядывал,
Помалчивал — да вдруг
Как вскочит! Прямо к барину —
Хвать карандаш из рук!
— Постой, башка порожняя!
Шальных вестей, бессовестных
Про нас не разноси!
Чему ты позавидовал!
Что веселится бедная
Крестьянская душа?
Пришла старуха старая,
Рябая, одноглазая,
И объявила, кланяясь,
Что счастлива она:
Что у нее по осени
Родилось реп до тысячи
На небольшой гряде.
— Такая репа крупная,
Такая репа вкусная,
А вся гряда — сажени три,
А впоперечь — аршин! —
Над бабой посмеялися,
А водки капли не дали:
«
Ты дома выпей, старая,
Той репой закуси...
Не знаешь сам,
что сделал
ты:
Ты снес один по крайности
Четырнадцать пудов!»
Ой, знаю! сердце молотом
Стучит в груди, кровавые
В глазах круги стоят,
Спина как будто треснула…
«Налить? Да где ж тут счастие?
Мы потчуем счастливого,
А
ты что рассказал...
«А
ты не лезь с ручищами!
Докладывай, доказывай
Сперва,
чем счастлив
ты...
—
Что в полчаса
ты сделаешь?
Схитрили души подлые,
Да и смеются нехристи:
«
Что, часом,
ты поделаешь?
— У нас забота есть.
Такая ли заботушка,
Что из домов повыжила,
С работой раздружила нас,
Отбила от еды.
Ты дай нам слово крепкое
На нашу речь мужицкую
Без смеху и без хитрости,
По правде и по разуму,
Как должно отвечать,
Тогда свою заботушку
Поведаем
тебе…
Не о себе печалимся,
Нам жаль,
что ты, Русь-матушка,
С охотою утратила
Свой рыцарский, воинственный,
Величественный вид!
Не так ли, благодетели?»
— Так! — отвечали странники,
А про себя подумали:
«Колом сбивал их,
что ли,
тыМолиться в барский дом?..»
«Зато, скажу не хвастая,
Любил меня мужик!
Картиной возмутительной
Что шаг —
ты поражен...
Довольны наши странники,
То рожью, то пшеницею,
То ячменем идут.
Пшеница их не радует:
Ты тем перед крестьянином,
Пшеница, провинилася,
Что кормишь
ты по выбору,
Зато не налюбуются
На рожь,
что кормит всех.
«Точеные-то столбики
С балкону,
что ли, умница?» —
Спросили мужики.
— С балкону!
«То-то высохли!
А
ты не дуй! Сгорят они
Скорее,
чем карасиков
Изловят на уху...
Попа уж мы доведали,
Доведали помещика,
Да прямо мы к
тебе!
Чем нам искать чиновника,
Купца, министра царского,
Царя (еще допустит ли
Нас, мужичонков, царь?) —
Освободи нас, выручи!
Молва идет всесветная,
Что ты вольготно, счастливо
Живешь… Скажи по-божески
В
чем счастие твое...
Ах!
что ты, парень, в девице
Нашел во мне хорошего?
«
Ты скажи, за
что,
Молодой купец,
Полюбил меня,
Дочь крестьянскую?
Я не в серебре,
Я не в золоте,
Жемчугами я
Не увешана...
Да тут беда подсунулась:
Абрам Гордеич Ситников,
Господский управляющий,
Стал крепко докучать:
«
Ты писаная кралечка,
Ты наливная ягодка…»
— Отстань, бесстыдник! ягодка,
Да бору не того! —
Укланяла золовушку,
Сама нейду на барщину,
Так в избу прикатит!
В сарае, в риге спрячуся —
Свекровь оттуда вытащит:
«Эй, не шути с огнем!»
— Гони его, родимая,
По шее! — «А не хочешь
тыСолдаткой быть?» Я к дедушке:
«
Что делать? Научи...
Вот раз и говорю:
«За
что тебя, Савельюшка,
Зовут клейменым, каторжным...
«
Ты начал, так досказывай!
Ну, жили — не тужили вы,
Что ж дальше, голова...
— А потому терпели мы,
Что мы — богатыри.
В том богатырство русское.
Ты думаешь, Матренушка,
Мужик — не богатырь?
И жизнь его не ратная,
И смерть ему не писана
В бою — а богатырь!
Цепями руки кручены,
Железом ноги кованы,
Спина… леса дремучие
Прошли по ней — сломалися.
А грудь? Илья-пророк
По ней гремит — катается
На колеснице огненной…
Все терпит богатырь!
— Не знаю я, Матренушка.
Покамест тягу страшную
Поднять-то поднял он,
Да в землю сам ушел по грудь
С натуги! По лицу его
Не слезы — кровь течет!
Не знаю, не придумаю,
Что будет? Богу ведомо!
А про себя скажу:
Как выли вьюги зимние,
Как ныли кости старые,
Лежал я на печи;
Полеживал, подумывал:
Куда
ты, сила, делася?
На
что ты пригодилася? —
Под розгами, под палками
По мелочам ушла!
Не по согласью ли
С крестьянином Савелием
Убила
ты дитя?..»
Владычица!
что вздумали!
— Ах!
что ты?
что ты, внученька?..
Терпи, многокручинная!
Терпи, многострадальная!
Нам правды не найти...
Да, видно, Бог прогневался.
Как восемь лет исполнилось
Сыночку моему,
В подпаски свекор сдал его.
Однажды жду Федотушку —
Скотина уж пригналася,
На улицу иду.
Там видимо-невидимо
Народу! Я прислушалась
И бросилась в толпу.
Гляжу, Федота бледного
Силантий держит за ухо.
«
Что держишь
ты его?»
— Посечь хотим маненичко:
Овечками прикармливать
Надумал он волков! —
Я вырвала Федотушку,
Да с ног Силантья-старосту
И сбила невзначай.
Одна ручонка свесилась,
Другая на глазу
Лежит, в кулак зажатая:
«
Ты плакал,
что ли, бедненький?
Ни с
чем домой воротимся —
Ты станешь нас бранить!..» //………………………………….
— Эй!
что ты тут расселася?
Опять я испугалася,
Макара Федосеича
Я не узнала: выбрился,
Надел ливрею шитую,
Взял в руки булаву,
Как не бывало лысины.
Смеется: —
Что ты вздрогнула? —
«Устала я, родной...
Так
что же, друг
ты истинный?
Пошли порядки старые!
Последышу-то нашему,
Как на беду, приказаны
Прогулки.
Что ни день,
Через деревню катится
Рессорная колясочка:
Вставай! картуз долой!
Бог весть с
чего накинется,
Бранит, корит; с угрозою
Подступит —
ты молчи!
Увидит в поле пахаря
И за его же полосу
Облает: и лентяи-то,
И лежебоки мы!
А полоса сработана,
Как никогда на барина
Не работал мужик,
Да невдомек Последышу,
Что уж давно не барская,
А наша полоса!
«Тсс! тсс! — сказал Утятин князь,
Как человек, заметивший,
Что на тончайшей хитрости
Другого изловил. —
Какой такой господский срок?
Откудова
ты взял его?»
И на бурмистра верного
Навел пытливо глаз.
«Бабенка, а умней
тебя! —
Помещик вдруг осклабился
И начал хохотать. —
Ха-ха! дурак!.. Ха-ха-ха-ха!
Дурак! дурак! дурак!
Придумали: господский срок!
Ха-ха… дурак! ха-ха-ха-ха!
Господский срок — вся жизнь раба!
Забыли,
что ли, вы:
Я Божиею милостью,
И древней царской грамотой,
И родом и заслугами
Над вами господин...
—
Что ты нахмурился, Яша?
Рек: «Не без Божьего промысла
Выбрал
ты дуб вековой,
Тем же ножом,
что разбойничал,
Срежь его, той же рукой!
В сердце сомнение крадется,
Режет и слышит слова:
«Эй, старина,
что ты делаешь?»
Перекрестился сперва...
Глеб — он жаден был — соблазняется:
Завещание сожигается!
На десятки лет, до недавних дней
Восемь тысяч душ закрепил злодей,
С родом, с племенем;
что народу-то!
Что народу-то! с камнем в воду-то!
Все прощает Бог, а Иудин грех
Не прощается.
Ой мужик! мужик!
ты грешнее всех,
И за то
тебе вечно маяться!
«Дерзай!» — за ними слышится
Дьячково слово; сын его
Григорий, крестник старосты,
Подходит к землякам.
«Хошь водки?» — Пил достаточно.
Что тут у вас случилося?
Как в воду вы опущены?.. —
«Мы?..
что ты?..» Насторожились,
Влас положил на крестника
Широкую ладонь.
Неточные совпадения
Анна Андреевна.
Что тут пишет он мне в записке? (Читает.)«Спешу
тебя уведомить, душенька,
что состояние мое было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего не понимаю: к
чему же тут соленые огурцы и икра?
Кто там? (Подходит к окну.)А,
что ты, матушка?
Аммос Федорович. Вот
тебе на! (Вслух).Господа, я думаю,
что письмо длинно. Да и черт ли в нем: дрянь этакую читать.
Батюшка пришлет денежки,
чем бы их попридержать — и куды!.. пошел кутить: ездит на извозчике, каждый день
ты доставай в кеятр билет, а там через неделю, глядь — и посылает на толкучий продавать новый фрак.
Хлестаков. Стой, говори прежде одна.
Что тебе нужно?