Жены сосланных в каторжную работу лишались всех гражданских прав, бросали богатство, общественное положение и ехали на целую жизнь неволи в страшный климат Восточной Сибири, под еще страшнейший гнет тамошней полиции. Сестры, не имевшие права ехать, удалялись от двора, многие оставили Россию; почти все хранили в душе живое чувство любви к страдальцам; но его не
было у мужчин, страх выел его в их сердце, никто не смел заикнуться о несчастных.
Неточные совпадения
— Как не думала? Если б я
была мужчина, я бы не могла любить никого, после того как узнала вас. Я только не понимаю, как он мог в угоду матери забыть вас и сделать вас несчастною;
у него не
было сердца.
— Разве я не вижу, как ты себя поставил с женою? Я слышал, как
у вас вопрос первой важности — поедешь ли ты или нет на два дня на охоту. Всё это хорошо как идиллия, но на целую жизнь этого не хватит.
Мужчина должен
быть независим,
у него
есть свои мужские интересы.
Мужчина должен
быть мужествен, — сказал Облонский, отворяя ворота.
Дети с испуганным и радостным визгом бежали впереди. Дарья Александровна, с трудом борясь с своими облепившими ее ноги юбками, уже не шла, а бежала, не спуская с глаз детей.
Мужчины, придерживая шляпы, шли большими шагами. Они
были уже
у самого крыльца, как большая капля ударилась и разбилась о край железного жолоба. Дети и за ними большие с веселым говором вбежали под защиту крыши.
— Да, я теперь всё поняла, — продолжала Дарья Александровна. — Вы этого не можете понять; вам,
мужчинам, свободным и выбирающим, всегда ясно, кого вы любите. Но девушка в положении ожидания, с этим женским, девичьим стыдом, девушка, которая видит вас,
мужчин, издалека, принимает всё на слово, —
у девушки бывает и может
быть такое чувство, что она не знает, что сказать.
В ней
было возбуждение и быстрота соображения, которые появляются
у мужчин пред сражением, борьбой, в опасные и решительные минуты жизни, те минуты, когда раз навсегда
мужчина показывает свою цену и то, что всё прошедшее его
было не даром, а приготовлением к этим минутам.