Неточные совпадения
И сушат и целя́т материнские слезы детище, глядя по
тому, отчего они льются. Слезы Татьяны Андревны целебным бальзамом канули на полную сердечной скорби Наташу. Тихо повернулась она,
открыла ярко пылающее лицо и тихо припала к груди матери. Татьяна Андревна обняла ее и тихонько, чуть слышно сказала...
Засветил огня Никита Федорыч, распечатал приготовленное к нареченному тестю письмо и приписал в нем, чтобы он попытал отыскать на Гребновской пристани Дмитрия Петровича Веденеева и, какую он цену на тюленя́ скажет, по
той бы и продавал… Написал на случай письмо и к Веденееву, просил его познакомиться с Дорониным и
открыть ему настоящие цены.
— Призовешь ли ты мне Бога во свидетели, что до самой своей кончины никогда никому не
откроешь того, что я скажу тебе… По евангельской заповеди еже есть: ей-ей и ни-ни?
Открыла тайничок — там бумажка,
та самая, что писала Манефа тогда, как Фленушка, избавясь от огненной смерти в Поломском лесу, воротилась жива и невредима с богомолья из невидимого града Китежа.
Один остался в светелке Петр Степаныч. Прилег на кровать, но, как и прошлую ночь, сон не берет его… Разгорелась голова, руки-ноги дрожат, в ушах трезвон, в глазах появились красные круги и зеленые… Душно… Распахнул он миткалевые занавески, оконце
открыл. Потянул в светлицу ночной холодный воздух, но не освежил Самоквасова. Сел у окна Петр Степаныч и, глаз не спуская, стал глядеть в непроглядную
темь. Замирает, занывает, ровно пойманный голубь трепещет его сердце. «Не добро вещует», — подумал Петр Степаныч.
«Живым словом» Марьи Ивановны была решена участь Дуни. Луповицкие с радостью согласились
открыть ей всю «сокровенную тайну». В слове Марьи Ивановны и в постигшем ее после
того припадке они видели явную на
то волю Божию.
— Разумеется, они не так совершаются, как браки язычников, — ответила Варенька. — Нет ни предложений, ни сватовства, никаких обрядов. Нет даже выбора. Сам дух указывает, кому надо соединиться, кому из двух составить одно. Тут тайна великая!.. Знаю я ее, испытала, но теперь больше
того, что сказала, тебе
открыть не могу.
— До времени не могу сказать о
том, ваше благородие, а ежели решитесь вступить на правый путь,
открою вам всю «сокровенную тайну», — сказал унтер-офицер. — Господь утаил ее от сильных и великих и даровал ее разумение людям простым, нечиновным, гонимым, мучимым, опозоренным за имя Христово…
— Могу, ваше благородие, — отвечал унтер-офицер. — Могу, ежели дух святой
откроет на
то свою святую волю.
— Без надежной поруки
того дела
открыть тебе нельзя, — сказал Созонович. — Нельзя и в соборе праведных оставаться. Оставьте нас, Дмитрий Осипыч. Одно могу позволить вам — посмотрите, чем занимаемся мы, слушайте, что читаем… Кого же, однако, ставите порукой, что никому не скажете о нашей тайне, хотя бы до смертной казни дошло?
— А все-таки Меркулов-от настоящие цены
открыл, и спасибо ему за
то, — с усмешкой глядя в упор на Орошина, сказал маленький, тщедушный старичок Лебякин, один из самых первых покупателей. — Теперича, примерно сказать, уж нельзя будет хоть вашей милости, Онисим Самойлыч, оченно-то высоко заламывать, потому что прямые цены уж известны.
Дух, видимо, явился в ней — радела без устали, пламенно пророчествовала,
открывая тайные помышления и прегрешения даже
тех, кого до
тех пор не видала и от кого ни слова не слыхивала.
— Тоже послушание. Кто желает знать подробно, пускай
тот спросит меня наедине. Не всякому
открою, а на соборе не скажу ни слова. Там ведь бывают и люди малого ведения, для них это было бы соблазном, навело бы на греховные мысли. Теперь не могу много говорить, все еще утомлен доро́гой… Пойду отдохну. Когда собор думаешь собрать? — спросил он, обращаясь к Николаю Александрычу.
Пришла и Дуня, но не надела она радельной рубахи и села у входных дверей. Сильно была она взволнована. Егор Сергеич обещал ей тотчас после раденья
открыть тайну духовного супружества. Марья Ивановна также не сняла обыкновенного своего платья и села рядом с Дуней. Так же точно сидели они теперь, как в
тот раз, когда Дуня в первый еще раз была в сионской горнице.
Неточные совпадения
Крестьяне покопалися, // Достали
ту коробочку, //
Открыли — и нашли //
Ту скатерть самобраную!
Пришел солдат с медалями, // Чуть жив, а выпить хочется: // — Я счастлив! — говорит. // «Ну,
открывай, старинушка, // В чем счастие солдатское? // Да не таись, смотри!» // — А в
том, во-первых, счастие, // Что в двадцати сражениях // Я был, а не убит! // А во-вторых, важней
того, // Я и во время мирное // Ходил ни сыт ни голоден, // А смерти не дался! // А в-третьих — за провинности, // Великие и малые, // Нещадно бит я палками, // А хоть пощупай — жив!
Цыфиркин. Да кое-как, ваше благородие! Малу толику арихметике маракую, так питаюсь в городе около приказных служителей у счетных дел. Не всякому
открыл Господь науку: так кто сам не смыслит, меня нанимает
то счетец поверить,
то итоги подвести.
Тем и питаюсь; праздно жить не люблю. На досуге ребят обучаю. Вот и у их благородия с парнем третий год над ломаными бьемся, да что-то плохо клеятся; ну, и
то правда, человек на человека не приходит.
— Прими руки! — кротко сказала она, — не осязанием, но мыслью ты должен прикасаться ко мне, чтобы выслушать
то, что я должна тебе
открыть!
Не один дипломат
открывал сим способом планы и замыслы неприятелей и через
то делал их непригодными; не один военачальник с помощью этой же методы выигрывал сражения или своевременно обращался в бегство.