Неточные совпадения
Погруженная в раздумье, Дуня не чувствовала восторга, что каждый раз находил на нее на радениях. Сидит безмолвная, недвижимая,
взоры у ней строгие, взгляд
суровый. А меж тем громче и громче раздаются неистовые вопли, плач и рыданья. Ждут не дождутся на кругу пророчицы. Ждут не дождутся Дуни. Все жаждут слышать из уст ее проречения… А она ровно мертвая. Склонила голову в изнеможенье, пребывая в строгом бесчувственном покое.
И вообще, — продолжал Евгений с несколько уже
суровым взором, — для каждого хлыста главною заповедью служит: отречься от всего, что требуют от него церковь, начальство, общежитие, и слушаться только того, что ему говорит его внутренний голос, который он считает после его радений вселившимся в него от духа святого, или что повелевает ему его наставник из согласников, в коем он предполагает еще большее присутствие святого духа, чем в самом себе.
Неточные совпадения
В глуши что делать в эту пору? // Гулять? Деревня той порой // Невольно докучает
взору // Однообразной наготой. // Скакать верхом в степи
суровой? // Но конь, притупленной подковой // Неверный зацепляя лед, // Того и жди, что упадет. // Сиди под кровлею пустынной, // Читай: вот Прадт, вот Walter Scott. // Не хочешь? — поверяй расход, // Сердись иль пей, и вечер длинный // Кой-как пройдет, а завтра то ж, // И славно зиму проведешь.
А в стихах: «Гнетет ли меня палящее северное солнце, или леденит мою кровь холодное,
суровое дуновение южного ветра, я терпеливо вынесу все, но не вынесу ни палящей ласки, ни холодного
взора моей милой».
Черты неподвижных,
суровых старух // Утратили холод надменный, // И
взор, что, казалось, навеки потух, // Светиться слезой умиленной…
Прощальным
взором // Объемлет он в последний раз // Пустой аул с его забором, // Поля, где пленный стадо пас, // Стремнины, где влачил оковы, // Ручей, где в полдень отдыхал, // Когда в горах черкес
суровый // Свободы песню запевал.
Саша поднял глаза; и твердо приняли эти жуткие, обведенные самой смертью глаза
суровый и жестокий взгляд круглых, почти безумно горящих глаз Колесникова. И уже говоря прямо в чистую глубину юношеского
взора, забыв о побледневшей Елене Петровне, он исступленно продолжал: